Павел Щеголев - Охранники, агенты, палачи

При аресте Петербургского района боевой дружины, и как член ее, был совместно с другими арестован, при аресте у меня ничего не было найдено, а также при обыске в квартире, занимаемой мною, нелегального ничего не было обнаружено. В 1907 году мною был даден склад оружия, помещающийся в Лесном, при аресте было взято 25 шт. револьверов и масса боевых патронов. Находясь под следствием в предварительном заключении по делу 44-х, я просидел до суда 1 год и четыре месяца, но на суде по недоказанности улик против меня я был оправдан. Находясь так долго в заключении и имея от роду очень слабое здоровье, а посему в тюрьме я получил туберкулез легких и частые падучие припадки, почему с такою болезнью меня на работу никуда не принимают. А посему, находясь все время без определенного занятия и имея большое семейство, я очень страдаю в материальном отношении, и полученное мною пособие в триста рублей в 1910 году, я давно уже его прожил, и, находясь теперь в безвыходном положении, осмеливаюсь еще раз обратиться к вашему превосходительству с всепокорнейшей просьбой помочь мне и моему бедному семейству в столь критическую минуту моей жизни, сколько будет милость вашего превосходительства. Всегда верный и преданный вам слуга. Петербургский».

Это прошение поступило в Департамент 22 ноября 1911 года, и так как «Петербургского» смешали в Департаменте с «Самим», то просьба «Петербургского» осталась без рассмотрения, 14 августа 1912 года «Петербургский» обратился с новым прошением:

«Служа в качестве агента-сотрудника с 1903 года при охранном отделении, был привлечен по делу 44-х и, просидев год в предварительном заключении, я после оправдания моего, по выходе из предварительного заключения, ввиду полученного мною сильного нервного расстройства и малокровия, со мною очень часто стали повторяться нервные припадки, а посему я в заводе нигде работать не могу. Находясь теперь в очень критическом положении, без работы, с большою семьей на руках, я еще раз осмеливаюсь обратиться к вам, ваше высокопревосходительство, с всепокорнейшей просьбою не отказать мне помочь в трудную минуту внести залог для поступления на дело в Санкт-Петербургскую консерваторию в качестве капельдинера, где я могу, не надоедая вам, зарабатывать себе хлеб. Послужной список и отзыв охранного отделения находятся в Департаменте полиции. Пособие получал 1 раз в 1910 году 300 рублей. Для залогу нужно 200 рублей. Остаюсь верный вам слуга «Петербургский».

На прошении имеется следующая надпись: «Г. Директор приказал запросить начальника Санкт-Петербургского охранного отделения, действительно ли «Петербургскому» удастся получить должность капельдинера, и в утвердительном случае предложить внести за него залог от третьего лица, и последний будет возвращен Департаменту полиции». Так по резолюции и было все выполнено.

«Его высокоблагородию г-ну заведующему Особым отделом Департамента полиции полковнику Еремину.

Бывшего филера Санкт-Петербургского охранного отделения мещанина местечка Мстибова Вол-ковыского уезда Гродненской губернии, Мовши Абрамова Каплана (нелегально Адольфа Барковского).

Прошение.

24 января сего года (1910) я уволен от службы филера Санкт-Петербургского охранного отделения за позднее явление к наряду в немного выпившем виде.

Увольнение от службы поставило меня в самое тяжелое и безвыходное положение, как в материальном отношении, так вообще и для дальнейшей моей жизни ввиду прошлой моей службы.

Поступил я на службу правительству с 1902 года, в качестве сотрудника при Одесском охранном отделении, коим в то время заведовал ротмистр А. Васильев, и работал до 1904 года, причем дал много ценного материала, а именно были взяты: типография партии социалистов-революционеров, склад литературы; в том же году во время временного заведования вашим высокоблагородием Одесским охранным отделением мною была раскрыта вся боевая дружина, покушавшаяся на жизнь бывшего одесского градоначальника генерала Нейгар-дата, и по моему указанию был задержан глава этой дружины, зарезавший филера Крайнего [205], кроме этого, мною было предупреждено вторичное покушение на жизнь генерала Ней-гардта и одесского полицеймейстера; лица, имевшие покушение, были арестованы чиновником названного отделения Сачковым.

Будучи провален в партии, я был ранен, после чего меня отправили в г. Варшаву для тех же целей, но ввиду того, что одесской организацией было сообщено в Варшаву о моем приезде туда, мне не удалось войти в сношение с варшавской организацией. Из Варшавы был отправлен в Вильно в распоряжение ротмистра, ныне полковника Климовича, а из Вильно в город Ригу, где я вошел в организацию партии социалистов-революционеров, указал типографию и всех членов этой партии, а также и военной организации.

Из Риги я был принят на военную службу и по ходатайству начальника Виленского охранного отделения подполковника Шебеко назначен в город Вильно, где вошел в военную организацию группы «анархистов-коммунистов», но был провален Ригой и Вильной, и на меня было организовано покушение, которое было предупреждено начальником Рижского охранного отделения, бывшим одесским ротмистром Васильевым, приезжавшим в Вильно специально для этой цели.

Прослужа на военной службе около пяти месяцев, по ходатайству того же подполковника Шебеко, был от военной службы освобожден и перешел на нелегальное положение, и находился в отделении около трех недель безвыходно. Высочайшего же указа об увольнении меня от военной службы не было, и я по настоящее время дезертир.

Из Вильны я был отправлен в Москву, в охранное отделение к полковнику Климовичу, и был зачислен филером. Из Москвы в разное время был командирован в Курск, Севастополь и в Самару; в последнем, оставив наружное наблюдение, вошел в самарскую социал-демократическую партию и раскрыл комитет означенной партии и боевой дружины этой же партии.

Из Самары я был командирован в Бузулук, Самарской губернии, где был ранен, в Саратов, Вольск, в Пензу; в последнем для получения связей был посажен в тюрьму, где был подвергнут со стороны политических пытке; в тюрьме мною был предупрежден побег арестантов и обнаружен подкоп.

По освобождении из тюрьмы был вторично послан в Самару, а оттуда в Одессу; из Одессы подполковником Ледниковым был послан в город Аккерман, для раскрытия лаборатории бомб. В Аккермане я вошел в организацию партии социалистов-революционеров и для конспирации был арестован и бежал, дабы не потерять связи и явки с одесским комитетом, после чего мною были открыты и указаны: «Областной комитет социалистов-революционеров», «Общий городской комитет» той же партии с его типографией, «Портовый комитет» той же партии и его боевая дружина, «Боевой партизанский отряд» с его типографией; лаборатория бомб и летучий боевой отряд при Южнорусском областном комитете той же партии, только что тогда организовавшейся.