Павел Щеголев - Охранники, агенты, палачи

В настоящее время Кулагин дал при Санкт-Петербургском губернском жандармском управлении свидетельские показания, вполне изобличающие преступную деятельность лиц, арестованных 20 сентября 1906 года по делу боевого коллектива партии социалистов-революционеров (Чернов, Прокофьев, Рутенберг и др.) и арестованного в настоящее время Михалевича.

Докладывая о вышеизложенном, покорнейше прошу ваше превосходительство, ввиду оказанных Кулагиным ценных услуг правительству, принять во внимание его настоящее безвыходное положение, испытанные им нравственные и физические страдания во время 18-месячного тюремного заключения, потерю места на заводе «Вестингауз», где он, служа токарем, зарабатывал от 80 до 100 руб. в месяц, что со дня его ареста и до настоящего времени составляет 4050 рублей, назначить ему денежное пособие, тем более, что, по имеющимся у меня вполне достоверным сведениям, Кулагину действительно была обещана от отделения единовременная награда в 4000 рублей, которой он не получил.

Эта записка была доложена заведующим Особым отделом Департамента полковником А. М. Ереминым директору Н. П. Зуеву. Директор «приказал оставить до приезда товарища министра и доложить ему. Мнение директора выдать не более 1000 рублей». 10 июля дело было доложено товарищу министра, и П. Г. Курлов приказал выдать 1000 рублей.

22 февраля 1910 года в Обуховскую больницу был доставлен от здания Сената с признаками отравления крестьянин Эстляндской губернии Ревельского уезда Эдуард Эльмаров Орнфельдт. При отравившемся было найдено три письма: на имя полиции, на имя вице-директора Департамента полиции и на имя начальника финляндского жандармского управления в Гельсингфорсе полковника Утгофа. Письма дошли по назначению. Второе из названных писем было следующего содержания:

«Его превосходительству господину вице-директору Департамента полиции. Сотрудника Эдуарда Орно-Орнфельдта.

Простите, ваше превосходительство, что я еще имею одну просьбу после моей смерти. Я приехал в Санкт-Петербург ноябре месяце и начал искать к себе занятий, но никакого занятий я не нашел, и денег мне кончил, страшно я голодал и нуждал и остался тоже без квартиру и не мог никак вытерпеть больше такого тяжелого положения. Кроме того меня окружает опасность из революционной организации по делу Стокгольма, и некому своему знакомому я не могу обратиться; и без места и без всяких помощь я не мог никак вытерпрть такого безвыходного положения. Я подал прошение к вашему превосходительству, но я никакого ответа я не получил и за этого я решил покончить с собою самоубийством, чтобы все мое мучение было уже кончено, хотя бы жалко умирать, но нет выхода никакого. Так как я единственный помощь к своему матери и несовершеннолетний брату и сестре, и теперь они остаются без помощи, поэтому имею честь покорнейше просить ваше превосходительство не найдете ли возможным выдать малейший помощь к моему матери. Эдуард Орно. Бывший секретный сотрудник».

О сотруднике Орно была затребована и составлена следующая справка:

«По имеющимся в делах Департамента полиции сведениям, Эдуард Орно состоял на службе в качестве секретного сотрудника у начальника Эстляндского губернского жандармского управления, а затем, ввиду обнаружения его деятельности революционерами, — принужден был покинуть гор. Ревель и искать себе подходящей работы в другой местности.

Рекомендуя названного Орно с самой лучшей стороны, как отличного работника и знающего шведский язык, полковник Мезенцев направил его в распоряжение Департамента, который предложил начальнику Санкт-Петербургского охранного отделения принять Орно в число наблюдательных агентов финляндского отряда. Ввиду выяснившей невозможности для Орно служить на финляндской границе, где стала известна его деятельность по гор. Ревелю, Орно не был принят в число сотрудников отделения. В сентябре месяце 1906 года Департамент полиции рекомендовал Эдуарда Орно подполковнику Балабину для использования его при наблюдении за ввозом оружия в пределы Прибалтийского края. Подполковник Балабин командировал Орно на остров Готланд (Швеция), причем уплачивал ему ежемесячно по 60 рублей. В январе месяце 1907 года, вследствие замерзания портов острова Готланда, Орно был отозван, и полковник Балабин рекомендовал его, как лицо, владеющее эстонским и немецким языками, начальнику Рижского охранного отделения подполковнику Васильеву. Последний принял Орно в качестве сотрудника по гор. Юрьеву на жалованье 45 рублей в месяц, а затем он перешел на службу к начальнику Финляндского жандармского управления и командирован в гор. Стокгольм.

Из отчета о деятельности Орно в г. Стокгольме видно, что он не только был осведомлен о готовившемся покушении на жизнь государя императора в бытность в Стокгольме, но и лишил революционеров возможности осуществить свой преступный замысел, заблаговременно сообщив об этом нашему посланнику в Стокгольме.

Начальник Финляндского жандармского управления, донося Департаменту полиции об изложенных обстоятельствах 19 июля 1909 года за № 970, возбудил ходатайство о вознаграждении Орно за действительно серьезные услуги, оказанные им нашему правительству, а равно об освобождении его от наказания за неявку к отбыванию воинской повинности, тем более, что к этому он был вынужден обстоятельствами розыска.

По докладе об изложенном товарищ министра назначил Орно пособие в размере 200 рублей.

По вопросу же как об освобождении Орно от обязанностей по отбыванию воинской повинности, так и от судебного преследования за неявку его в воинское присутствие последовал всеподданнейший доклад министра внутренних дел, на каковом собственною его императорского величества рукою начертано «Съ» (согласен). В Ливадии 27 октября 1909 года».

Благодаря своевременной медицинской помощи Эдуард Орно не умер, и 3 марта он обратился к директору Департамента с прошением:

«Нахожусь в настоящее время в крайней нужде, не имею квартиру и страшно голодаю, кроме того окружает меня опасность из революционной организаций и некому своему знакомому обратиться я не могу а также никакого места я не мог получить, поэтому имею честь покорнейше просить ваше превосходительство не отказать мне выдать денежное помощий, чтобы я мог вырвнуть с этого тяжелого положения и уехать в заграницу. Покорнейше прошу ваше превосходительство не оставить мою просьбу без внимания, я не могу сейчас существовать больше».

По докладу директора Департамента полиции товарищ министра разрешил выдать Орно сто рублей.