Харуки Мураками - Беседы о музыке с Сэйдзи Одзавой [litres]

Одзава: Нечто похожее я испытал в Тэнглвуде. Было сложно совмещать преподавание и еженедельные концерты. Когда я преподавал, работая в Мацумото, было то же самое. Тогда я перенес преподавание в Окусигу, что позволило развести во времени преподавание и дирижерскую работу, но зато я остался без отпуска.

Мураками: Лето для музыканта – время отдыха, и если тратить его на преподавание, то на отпуск времени не остается.

Одзава: Совершенно верно. Работа с Сайто Кинэн в Мацумото и так занимала почти весь летний отпуск, а когда к этому добавилось преподавание в Окусиге, времени вообще не осталось. Но ничего не поделать. Так было нужно для преподавания. Я бы сказал, что преподавать и одновременно быть действующим исполнителем, как в моем случае, – слабовыполнимая задача.

Мураками: Среди действующих суперпрофессионалов есть еще другие дирижеры или музыканты, кто совмещает работу с преподаванием?

Одзава: Сложно сказать. Наверное, почти нет.

Мураками: Простите за вопрос, но вы это делаете безвозмездно, бесплатно?

Одзава: В общем-то безвозмездно. Преподавателям мы платим, но лично я ни в Швейцарии, ни в Окусиге никогда не получал гонорара. Кроме этого года, и то из-за болезни. В виде исключения, поскольку у меня не было другой дирижерской работы и я приехал в Швейцарию специально для участия в программе. Это единственный раз, когда я получил вознаграждение.

Мураками: Видимо, для вас преподавание уже само по себе вознаграждение. Ваша методика обучения принципиально отличается от подхода профессора Сайто. Преподаватели ведут себя очень мягко. Не кричат на учеников.

Одзава: Иногда они могут повысить голос. Однажды на репетиции Садао заорал на ученика, так все будто онемели. Такое случается. Вот профессор Сайто частенько выходил из себя. ( Смеется. )

Мураками: Ваши ученики – элита, они привыкли быть лучше других. Наверняка многие из них болезненно относятся к критике.

Одзава: Что верно, то верно. Значит, преподаватель должен быть вдвойне компетентным. Поскольку все наши ученики по-своему уверены в своих силах.

Мураками: Что ж, нельзя стать профессиональным музыкантом без уверенности и духа соперничества.

Одзава: Верно.

Мураками: Не просто, наверное, поделить участников на шесть или семь групп и для каждой подобрать произведение.

Одзава: Этим у нас занимается Садао. В одиночку. Это достаточно сложно. Я пытался помочь, но у меня не хватает времени. В итоге полностью доверился ему. Все-таки он большой специалист в камерной музыке.

Мураками: В прошлом году вы не смогли приехать из-за операции. Как это отразилось на работе академии?

Одзава: Я искренне сожалею, что не мог присутствовать, но, во-первых, меня отчасти заменил Кадзуки Ямада, а во-вторых, как я уже говорил, мое отсутствие имело свои плюсы. Полагаю, и преподаватели, и ученики почувствовали самостоятельность и необходимость справляться со сложными задачами. Раньше ученикам всегда давали готовое произведение, но в этом году впервые несколько групп сами выразили желание исполнить ту или иную музыку – Бетховена, Яначека, Равеля. На мой взгляд, это намного лучше, чем слепо выполнять задание преподавателя.

Мураками: В группе, которая взяла Равеля, было двое поляков, один русский, и только альт был французом. Я спросил у скрипачки Агаты, почему группа с таким составом выбрала Равеля. Она ответила, что им «хотелось испытать себя». Исполнить не, скажем, Шимановского, только потому, что он поляк, а Равеля с его подлинно французским шиком.

Одзава: Хм, вот оно что… Думаю, только вам они могли в этом признаться. Нам они такого не рассказывают. С человеком со стороны, не преподавателем, они откровеннее.

Мураками: Мне стало интересно, потому что их группа блестяще исполнила Равеля, вот я и спросил.

Одзава: Мне без толку спрашивать, все равно не ответят.

Мураками: Прекрасно, когда у студентов появляется такая мотивация. Более осознанная.

Одзава: Преподавание – не основная моя работа. Что здесь, что в Окусиге. Поэтому все пятнадцать лет существования этой программы мы практически действуем на ощупь. Постоянно, ежедневно учимся чему-то, и все равно у нас нет готовой методики обучения, когда мы знали бы, что здесь надо так, а не иначе. В каждом случае мы стараемся как можно лучше донести свою мысль до конкретного молодого музыканта. Но, знаете, для нас это тоже очень полезно. Помогает вернуться к началам.

Мураками: Выходит, что, обучая других, даже суперпрофессионал вашего уровня узнает что-то новое.

Одзава: Так и есть. А что вы обо всем этом думаете? Скажите честно, есть в этом смысл?

Мураками: Я думаю, вы занимаетесь очень важным делом, в котором, безусловно, есть смысл. Молодые исполнители из разных стран, каждый со своим нравом, собираются вместе и учатся важным вещам у лучших и самых опытных действующих исполнителей, стоят бок о бок на сцене, выступают перед публикой, а потом разъезжаются по домам. Мне радостно оттого, что в будущем из выпускников академии вырастет множество прекрасных исполнителей. Я мечтаю, как однажды они вновь соберутся вместе – может быть, на встречу выпускников, и возможно, из них получится супероркестр вроде Сайто Кинэн. Большой музыкальный коллектив возникнет спонтанно, и в нем не будет ни гражданства, ни интриг.

Одзава: Вообще-то мы много обсуждаем вероятность гастролей такого оркестра. Менеджер, конечно же, считает это логичным, учитывая, с какой тщательностью мы оттачиваем исполнение. Сейчас отчетные концерты проходят только в Женеве и Париже, но меня не раз просили подумать о турне – Вена, Берлин, Токио, Нью-Йорк. Я всегда отказывался. Не видел в этом нужды. Хотя, конечно, не исключаю такую возможность в будущем.

Мураками: Сложно сказать. В этом случае само обучение, вероятно, отойдет на второй план… Но скажите, когда вы управляете таким оркестром и первоклассными оркестрами вроде Бостонского симфонического или Венской филармонии, ваш подход отличается?

Одзава: Да, отличается. И подход, и видение. С такими профессионалами, как Бостонский симфонический или Венская филармония, у нас есть всего три дня, чтобы довести до ума концертную программу. Их график досконально расписан. А у этого оркестра репертуар ограничен, и мы можем уделить достаточно времени каждому произведению. На репетициях подолгу останавливаемся на том или ином фрагменте. Чем больше репетируешь, тем сложнее.

Мураками: Потому что по мере изучения появляются все более сложные задачи.

Одзава: Верно. Бывает, что дыхание совпадает, а связка все равно не получается. Не складываются нюансы звучания или едва заметно распадается ритм. Тогда мы неторопливо оттачиваем каждую деталь. И назавтра звучание становится на ступень выше. Тогда мы снова ставим более высокую планку. В процессе я многому учусь.