Великая Эпоха - Призрак коммунизма управляет нашим миром

Десять заповедей Моисея, изложенные в «Ветхом Завете», считались божественными, а также были и светскими законами у евреев — традицией, которая стала основой западной правовой культуры. Начиная с римских императоров IV века и до византийского императора Юстиниана I и его преемников, а также до Альфреда Великого, первого англосаксонского короля Англии, правовая система в той или иной степени опиралась на Десять заповедей Моисея и христианское учение [1].

Верующие люди считают, что каждый установленный людьми закон непременно должен соответствовать стандартам добра и зла, которые установили Боги, а также духу религиозных учений. Истоки мышления участников движения «Ненасильственное гражданское неповиновение», которое вспыхнуло в США в прошлом веке, ведут к раннему христианству. Римский император приказал, чтобы христиане поклонялись римским богам, и чтобы перед еврейскими синагогами были воздвигнуты статуи императора. Поскольку это означало прямое нарушение заповедей, христиане предпочли подвергнуться распятию или же быть сожжёнными на костре, нежели выполнить этот приказ. Другими словами, статус светских законов должен быть ниже статуса божественных заповедей, которые являются высшим критерием и которые нельзя нарушать ни при каких условиях.

Десять заповедей Моисея можно разделить на две большие категории. Первые четыре заповеди описывают связь между человеком и Богом, то есть то, как человек должен проявлять почтение и уважение к Богу. Остальные шесть заповедей регулируют отношениями между людьми, то есть отражают учение Иисуса о том, что надо любить другого, как самого себя. Почитание Бога — это основа, которая позволяет людям неизменно придерживаться принципов справедливости. Только созданные на этой основе законы будут стабильными и не будут меняться и искажаться вслед за изменением эпохи.

То же самое касается Китая, где законы устанавливал Сын Неба — император. Эти законы должны были согласовываться с принципами Неба и Земли и соответствовать воле Неба. Это и есть Дао или Путь, о котором говорили Жёлтый император (Хуан-ди) и Лао Цзы. Дун Чжуншу, учёный династии Хань, сказал: «Величие Дао исходит от Неба. Небо является неизменным, и Дао тоже не изменяется» [2]. В древнекитайском значении под «Небом» подразумевали не абстрактные природные силы, а верховного Бога. Вера в небесный Дао формирует моральную основу китайской культуры. Основанная на этой вере политическая и правовая система Китая оказывала влияние на Китай в течение тысяч лет.

Известный американский юрист Гарольд Джон Берман считал, что роль закона тесно связана с соблюдением общих принципов социальной морали и духовной веры. Даже несмотря на то, что церковь и государство разделены, они тесно взаимодействуют между собой. В любом обществе понятия справедливости и законности должны опираться на то, что считается святым и священным [3].

Другими словами, закон непременно должен обладать авторитетом, исходящим из честности и справедливости, установленных Богами. Закон является не только справедливым, но и святым. Современная правовая система всё ещё сохранила множество аспектов, похожих на религиозные церемонии, что укрепляет её авторитет.

Коммунистическая партия — это богоборческий культ. Поэтому в своих законодательных принципах она никогда не будет опираться на наставления праведных Богов. Она, наоборот, стремится разорвать связи общества с родовыми культурами и традиционными ценностями. С самого начала коммунистическая партия была неспособна защищать честность и справедливость.

В традиционном обществе христиане говорили о том, что надо любить других так, как вы любите себя. Конфуцианство учит, что гуманный человек любит других. Здесь понятие любви не ограничивается только любовью между мужчиной и женщиной или любовью, которая существует между членами семьи или друзьями. Эта любовь включает в себя доброжелательность, милосердие, справедливость, самоотверженность и другие добродетели. Законы, которые формируются на такой культурной основе, являются не только священными, они воплощают в себе дух любви и заботы к людям.

Никакая правовая система не может учесть все формы конфликтов, которые уже произошли или могут произойти, и дать им соответствующую правовую оценку. Таким образом, законы являются не только конкретными правилами, они также должны учитывать субъективные факторы участвующих сторон. Судья должен следовать духу закона и выносить вердикт, соответствующий принципу доброжелательности.

В Иерусалимском храме Иисус порицал фарисеев за их лицемерие, потому что, несмотря на строгое соблюдение слов Моисея, они игнорировали содержащиеся в законах Моисея добродетели, такие как справедливость, сострадание, искренность и т. д. Иисус видел более глубокий смысл текста, нежели тот, который был на поверхности. Он исцелил человека в субботу и принимал пищу вместе с язычниками, потому что заботился о духе доброты в учениях.

Напротив, корни коммунизма уходят в ненависть. Коммунизм ненавидит не только Бога, но и культуру, образ жизни и все традиции, которые Боги создали для человечества. Маркс не скрывал этого, выражая желание погубить себя и вместе с собою весь мир. Он сказал: «С презрением я брошу перчатку в лицо всему миру, а затем пройду через обломки создателя!» [4]

Сергей Нечаев, сумасшедший революционер в царской России, написал в своей брошюре «Катехизис революционера»: «Он [революционер] в глубине своего существа, не на словах только, а на деле, разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром, и со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью этого мира. Он для него — враг беспощадный, и если он продолжает жить в нём, то для того только, чтоб его вернее разрушить» [5].

Нечаев открыто проявил ненависть революционера к этому миру и желание не подчиняться никакой правовой системе. Он использовал клерикальный термин «катехизис», чтобы описать своё видение культа, презирающего мир. Нечаев заявлял: «Он не революционер, если у него есть симпатия к этому миру».

Ленин выражал аналогичную точку зрения: «Революционная диктатура пролетариата есть власть, завоёванная и поддерживаемая насилием пролетариата над буржуазией, власть, не связанная никакими законами» [6].

Политическая власть, которая, не ограничиваясь никакими законами, использует государственную мощь, чтобы убивать, пытать и совершать коллективные наказания — это не что иное, как государственный террор. Крайняя жестокость такой власти — это первый шаг к классическому коммунистическому режиму.