Валентина Краскова - Преступления за кремлевской стеной

Спустя трое суток после задержания Вульфов был освобожден под подписку о невыезде, при этом ему предъявлено типовое обвинение в хранении пистолета: по версии следствия дробового, а по версии защиты газового, но на который так или иначе у владельца имелось разрешение. Принимая во внимание, что влиятельным кредиторам он нужен «живым», факт освобождения Вульфова, вопреки очевидным оперативным интересам Генпрокуратуры, выглядит уже не столь удивительным. Но если такая закулисная помощь и была оказана, то даже не она сыграла тут решающую роль. Главное же заключается в том, что задержание Вульфова было произведено исключительно наспех, как попало и непрофессионально.

В постановлении о задержании на 30 суток фигурировал имевший место летом этого года эпизод, когда некие лица в помещении «S. 1. Realty» совершили между собой мошенническую сделку. Двое из них были задержаны, однако ничего против Вульфова, кроме самого факта знакомства с ним, они не показали, факт его причастности к этой сделке никак не доказывается. Исходя из этого, Москворецкая межрегиональная прокуратура, куда обратился адвокат Вульфова (и Ильюшенко) Александр Аснис, не усмотрев здесь никаких признаков организованной преступности, согласилась лишь с обычным задержанием на 3 суток, по истечении которых Вульфов был освобожден под подписку о невыезде.

Руководитель следственной группы по «делу Ильюшенко» в ранге помощника генпрокурора РФ Николай Емельянов при личной встрече, достаточно рассказал о самом «дело Ильюшенко», связанном с получением взяток от бывшего главы компании «Балкар-Трейдинг» Петра Янчева, и назвал Ильюшенко фактическим соруководителем этой фирмы. По словам Емельянова, факты конкретных протекционистских действий в пользу «Балкар-Трейдинга» со стороны бывшего и. о. генпрокурора доказаны показаниями должностных лиц правительства, министерств и ведомств, а также московской мэрии. Следствие располагает также данными о том, что Ильюшенко был не только в курсе всех деталей продажи «Балкар-Трейдингом» по заниженной цене двух джипов своим родственникам в Красноярске, но и сам выбирал машины, устраивал их перевозку авиа-транспортом, звонил в Красноярскую администрацию с просьбой принять и доставить джипы.

По словам Емельянова, эпизод дачи Янчевым взяток Ильюшенко (и не только в виде двух джипов) можно считать полностью расследованным, и передача дела в суд затягивается только лишь из-за необходимости исследовать все детали преступной деятельности самого Янчева в рамках операций «Балкар-Трейдинга». При встрече с корреспондентом «МН» Емельянов выглядел и говорил очень уверенно, однако этот разговор имел место еще до того, как Александр Вульфов уже в восьмом часу вечера был освобожден из-под стражи.

По данным Генпрокуратуры, Вульфов в период содержания его друга в «Лефортово» оплачивал также услуги адвоката Ильюшенко. Со своей стороны, общий защитник Ильюшенко и Вульфова Александр Аснис подтвердил, что ему известно о финансовой по-мощи, которую Вульфов оказывает жене Ильюшенко Татьяне, но из каких денег она оплачивает его услуги, он не интересовался. Однако, как бы там ни было, с арестом Вульфова следственная бригада по «делу Ильюшенко», вероятно, связывала не только получение от него показаний против бывшего и. о. генпрокурора, но и лишение семьи Ильюшенко финансовой помощи. Этого сделать не удалось.

Судя по допросам и непротокольным беседам, которые велись с Вульфовым в течение трех суток содержания под стражей, его собеседников более всего интересовали связи с Ильюшенко, прямого отношения к уже развалившемуся «делу Вульфова» не имеющие. Однако к аресту оказался не готов не только сам Вульфов — иначе он потрудился бы перепрятать паспорта и счета Ильюшенко из офиса, — но совершенно неподготовленным отказалось и следствие. Именно топорность так называемой оперативной комбинации позволяет предположить, что инцидент с Вульфовым стал следствием активности Ильюшенко в СМИ.

Вышедший на свободу Александр Вульфов, как и жена Ильюшенко Татьяна, с которыми корреспонденту «МН» удалось встретиться, не отрицают очевидного — а именно того, что Вульфовым через «S. 1. Realty» оплачен найденный при обыске счет за мебель на имя жены и. о. генпрокурора. Впрочем, по их словам, долг четы Ильюшенко Вульфовым даже больше и достигает 50–60 тыс. долларов, но ведь дача взаймы между друзьями не образует состава преступления, не так ли? Это объяснение может показаться нам не слишком убедительным, как и объяснения Вульфова относительно обнаруженного неиспользованного загранпаспорта с его фотографией, но на чужое имя. Но это лишь с точки зрения здравого смысла, а с точки зрения презумпции невиновности попытки опровергнуть объяснения Вульфова также вряд ли оказались бы убедительными для суда.

Поскольку слово «коррупция» не фигурирует в действующем Уголовном кодексе, мы можем позволить себе выразить мнение, что из ставших известными деталей «дела Ильюшенко» вырисовывается впечатляющая картина общей коррумпированности власти и правоохранительных органов. Но, в отличие от Николая Емельянова, от употребления более конкретного слова «взятка» мы бы до судебного приговора все же воздержались. Современная коррупция — дело тонкое, непосредственно «на лапу» на таком уровне никто, разумеется, не берет, доказывать «общий протекционизм» в суде будет затруднительно.

И дело здесь не в прорехах действующего УК и даже не. — в непрофессионализме оперативных служб, сполна явленных в инциденте с Вульфовым. Проблема в том, что коррупция пронизывает весь организм власти, включая и сами правоохранительные органы на всех уровнях; поэтому выхватывание из этой уходящей во тьму паутины отдельного звена в виде того или иного должностного лица, той или иной коммерческой структуры мгновенно производит сотрясение во всей системе, которая сразу же бросает все силы на восстановление нарушенного баланса. Если бы Алексей Ильюшенко был связан только с Петром Янчевым, если бы задержание Александра Вульфова вторгалось только в сферу интересов Ильюшенко, то и Николай Емельянов мог бы оказаться более удачлив».

Ольге Богдановой удалось встретиться с женой Ильюшенко — Татьяной Владимировной.

Жена бывшего и. о. генпрокурора России, находящегося под следствием, не дает интервью. Для кого-то он преступник, казнокрад, и поделом, мол, ему. Кто-то считает его если не «невинной жертвой показательных процессов», то жертвой предательства, «подставленным».

Для Татьяны Владимировны он — самый близкий человек, с которым произошло несчастье.

Они родились в Красноярске. В 1979 году свой шанс познакомиться упустили: Алексей окончил юридический факультет Красноярского госунивер-ситета, а Татьяна в тот же год поступила. Но через пять лет жизнь все же свела их. Алексея после службы в армии распределили в прокуратуру Ленинского района. Татьяна попала на практику туда же. Познакомились в январе, в марте начали ветре-чаться, в мае подали заявление в загс. Через год родился сын — в честь деда назвали Николаем.