Валентина Краскова - Преступления за кремлевской стеной

14 октября 1996 г. в гостинице «Рэдиссон-Славянская» в том же зале, где сорвал аншлаг генерал Коржаков, провел свою пресс-конференцию вернувшийся из Швейцарии экс-президент НФС Борис Федоров.

Федоров взобрался на трибуну, тяжело опираясь на трость, и сказал, что после покушения никак не может прийти в себя и скоро опять ляжет в больницу. А в Москве он хотел бы выяснить, куда девались деньги Национального фонда спорта, который еще пять месяцев назад процветал. Заявление полковника Стрелецкого, сменившего Федорова в НФС, о том, что фонд в финансовом плане — дыра, для экс-президента оказалось сенсацией.

Федоров сомневается, что у Коржакова есть компромат на противников — все это, дескать, раздуто. Сбором компромата занимался Стрелецкий, а это «человек бессмысленный и бесталанный». К Лебедю генерал пристал, потому что привык к сильному хозяину. А зачем самому Лебедю после больших политических успехов нужен генерал — для Федорова загадка. Вообще Федорову жалко Коржакова, как выброшенную на берег рыбу.

Помимо того, Федоров хочет «очистить собственное имя». Кроме известного заявления о вымогательстве у него 40 миллионов долларов, экс-президент НФС передал в Генпрокуратуру еще одно заявление о неправомерном изъятии крупной собственности у НФС, которое также осуществили Коржаков и Стрелецкий. За этим их эмиссары даже на Кипр летали, шантажировали людей Федорова. Еще один блок претензий связан с незаконным, как считает Федоров, лишением его руководящих постов в НФС и в нескольких банках.

Федоров подчеркнул, что никто из противников Коржакова не давал ему гарантий безопасности, о телеинтервью он просил сам. В 37 лет, сказал Федоров, уйти в небытие, как рекомендовал ему Коржаков, не хочется. К решению вступить в борьбу с могущественными соперниками он шел долго, но молчать сил уже не было. Когда Федоров вернулся в Россию, запуганные службой безопасности коллеги воспряли духом и говорят: «Борис, давай бороться».

У Федорова есть веские основания считать, что арест и покушение на него были организованы полковником Стрелецким. Покушение неудачное, потому что служба непрофессиональная. У него есть вещественные доказательства того, что Коржаков и Стрелецкий вымогали 40 миллионов долларов. И эти миллионы не имеют никакого отношения к бюджетным средствам, выделенным НФС. 10 миллионов охранники требовали наличными, а 30 миллионов надо было перевести на диковинный счет, который не имел отношения к бюджету, а только к структурам Стрелецкого.

Единодушный вывод журналистов, побывавших на пресс-конференциях Коржакова и Федорова, сводился к следующему: правды никто никогда не узнает…

Вопрос в том, действительно ли Коржаков обладал серьезной информацией о каких-то неблаговидных делах ряда высокопоставленных лиц, или заявление бывшего начальника службы безопасности не более чем блеф. В какой-то степени пролить на это свет мог бы человек, знакомый с деятельностью службы безопасности президента. Например, Евгений Савостьянов, заместитель главы администрации Президента России. После отстранения от должности Коржакова он занимался личным составом службы безопасности, беседовал с каждым офицером, пытаясь выяснить, как утверждают СМИ, какую информацию и о ком они собирали. Кроме того, Савостьянов несколько лет возглавлял управление ФСБ по Москве и Московской области и в силу этого соприкасался со службой безопасности президента. Он согласился ответить на вопросы корреспондента «Известий»:

— Новое время породило проблему, неизвестную широкой общественности, — сказал Е. Савостьянов. — Значительная часть старого агентурного аппарата госбезопасности выдвинулась в современные политические и экономические элиты. Агенты (особенно, кто ушел в экономику) зачастую стали использовать свои связи с оперативными работниками ФСБ для решения собственных задач. Например, для устранения конкурентов: сбрасывают о них негативную информацию в компетентные органы. Я пытался завести порядок: если такая информация не подтверждается, разбираться с источником. Вплоть до привлечения его к уголовной ответственности за клевету. Оказалось, бороться с этим весьма опасным явлением очень трудно.

Говорю об этом потому, что такая информация, не подтвержденная документально, не имеет ценности. В ней очень много лжи.

Служба безопасности президента до марта нынешнего года не обладала правом на ведение оперативно-розыскной деятельности, поэтому вынуждена была пользоваться слухами, а для серьезного закрепления полученной информации обязана была передавать ее в ФСБ. В ФСБ существует установленный порядок работы с такими материалами, и если служба безопасности президента передавала им информацию, представляющую хоть какую-то ценность, то ФСБ занималась ее проверкой, то есть легализовала. Так что значительная часть компромата, о котором говорит Коржаков, спецслужбам известна.

Бели мы не имеем громких дел по информации, переданной СБП, значит, такова цена этой информации. Значит, при серьезной проверке она не подтвердилась.

Полагаю, в заявлениях Коржакова гораздо больше желания придать вес собственной персоне, чем реальной основы.

— Но в силу своей служебной деятельности генерал достаточно осведомленный человек.

— Ну и что? Он действительно много знает о том, кто с кем и сколько пил, как продвигался по служебной лестнице, и тому подобное, но эта информация скорее для мемуаров, чем для правоохранительных органов.

— Думаю, все же не стоит исключать того, что Коржаков где-то припрятал компромат.

— Разумеется. Но если он его действительно где-то припрятал, то генерал таким образом нарушил инструкцию порядка обращения с секретными материалами. Он обязан был передать их в установленном порядке.

— Это нарушение влечет какую-то ответственность?

— Вплоть до уголовной. Надо сказать, что заявление Коржакова дало богатую пищу для прокуратуры. В частности, он заявил о том, что Березовский обратился к нему, начальнику службы безопасности президента, с предложением убить известного предпринимателя Гусинского. Генерал обязан был сам принять решительные меры в отношении Березовского или сообщить о его предложении в ФСБ или прокуратуру. Но из его заявления даже не видно, что он пытался отговорить Березовского от этой затеи. Если генерал сам отказался от участия в убийстве, то заказчик мог обратиться к кому-то другому. Это первый угол, в который загнал себя Коржаков: либо к нему приходили с предложением убить конкурента и он не заявил об этом в правоохранительные органы и должен за это отвечать, либо этого не было и он оклеветал человека, что тоже влечет за собой уголовную ответственность.