Валентина Краскова - Преступления за кремлевской стеной

В другой раз в колонию «подкинули» около двадцати «петухов» из других колоний, где им была уготована неминуемая расправа. Кое-кто из местных «мужиков» пытался воспротивиться, но в конечном итоге против воли начальства выступить никто не осмелился. Да и уголовные порядки, соблюдавшиеся в обычных зонах, в Нижнем Тагиле не приживались.

…Накануне Олимпиады-80 произошло событие, всколыхнувшее всю зону.

В час ночи, при попытке к побегу, прапорщиком внутренней службы был застрелен бывший чемпион Европы по дзюдо Джавадов.

Как потом выяснилось, он долго и тщательно готовился, а поэтому умудрился пройти с кусачками все препятствия, напичканные сигнализацией. Оставался только маскировочный забор, возле которого он и наткнулся на латыша-прапорщика Янсона.

Мне и двум санитарам из санчасти приказали вынести тело. Так и вытянули на простынях молодого, здорового парня. Что толкнуло его на побег, неизвестно. Земляки Джавадова обратились в администрацию с просьбой убрать из колонии прапорщика, пригрозив в противном случае его убить. Прапорщик из колонии исчез.

Запомнился еще один дерзкий побег из этой охраняемой по последнему слову техники колонии.

Сбежали трое. Организовал побег осужденный по фамилии Петушков. Он намеревался пробраться в Челябинск и за измену убить свою жену.

Через канализационную сеть смельчаки пробрались из жилой зоны в административную. Проникнув в кабинет начальника колонии полковника Семенова, обнаружили в его шкафу форменную одежду и кобуру с пистолетом.

Один из беглецов переоделся, Петушков прихватил пистолет, и все трое остановили такси и направились на железнодорожный вокзал.

Правда, в шкафу начальника колонии не нашлось ботинок, и ушлый таксист, увидев на «полковнике» зэковские ботинки-кирзачи, после высадки пассажиров сообщил куда следует. Сообщили в милицию о беглецах и пассажиры, изумленно наблюдавшие, как полковник внутренних войск цепляется за платформу трогавшегося товарняка.

В общем, двоих сразу же поймали, а Петушков, «отколовшийся» на вокзале от соучастников, ушел.

Объявился смелый беглец через два месяца в Челябинске, сдавшись в одно из местных отделений милиции. Жену свою он так и не убил, поскольку изменщица, видимо, разнюхав про побег бывшего супруга, скрылась в неизвестном направлении.

…После десятилетнего пребывания в Нижне-Тагильской колонии за примерное поведение осужденного Николая Здоровенно освободили и направили на вольное поселение.

Лишь на первый и неискушенный взгляд одинаково одетые осужденные кажутся одноликой массой. На самом деле это целый мир со сложными взаимоотношениями, иерархией, традициями, борьбой интересов и честолюбий.

Что случилось в Свердловске в апреле 1979 года?

В Свердловске несколько кладбищ. Но только над одним, Восточным, висит, как меч, народное проклятие…

Нет, здесь, особенно в родительский день, полно посетителей. Люди разбредаются по аллейкам, дорожкам. Плачут, молчат, поминают усопших. Как везде.

Только в сектор № 15 никто не спешит. Тут, как правило, пустынно, царит мрачная тишина. Десятки могил. Многие забыты, плохо ухожены, заросли. Отсюда ничего не выносится (старые венки, сухая и скошенная трава, например, сжигаются, всякие раскопки и земляные работы здесь строго запрещены. Сектор периодически осматривают сотрудники СЭС. Про этот «саркофаг» знают высокие должностные лица Свердловска и области, на плане города, говорят, этот уголок кладбища помечен красным крестом.

Какую же тайну хранит сектор № 15 Восточного кладбища? С раннего утра 4 апреля 1979 года в Чкаловском районе Свердловска (неподалеку от 19-го военного городка, где разместились лаборатории НИИ вакцинных препаратов Министерства обороны СССР) стали твориться непонятные вещи. В службе «Скорой помощи» не умолкали звонки: ни с того ни с сего люди теряли трудоспособность, наступала слабость, резко, под 40°, повышалась температура, появлялись надрывный кашель, рвота… Больных — кого из дома, кого с работы, а иных прямо с улицы — повезли в горбольницу № 24. Вскоре здесь уже не было свободных мест (единственный терапевтический корпус мог принять только 100 человек), пораженных (чем — еще никто не знал) стали направлять в соседнюю, 20-ю больницу…

Рассказывает главный врач 24-й горбольницы Маргарита Ивановна Ильенко:

— Стационара десять лет назад у нас действительно не было, жили и лечили в тесноте. Такой наплыв больных для нас оказался совершенно неожиданным, часть из них мы повезли в «двадцатку». И вдруг оттуда мне звонит главврач Яков Иосифович Клипницер:

— Слушай, Ильенко, у нас тут двое «твоих» умерли…

Я опешила:

— Диагноз?

— Похоже, пневмония…

Через некоторое время — снова звонок. Клипницер:

— Маргарита Ивановна, я в панике: еще трое скончались!

— От чего?

— Токсическая пневмония…

Честное слово, аж пот прошиб. Ведь если болезнь не затянута, если в это время нет других осложнений, «накладок», то летальных исходов от пневмонии практически нет, что, думаю, подготовленному медику хорошо известно. А тут почти мгновенная, тяжелейшая форма! Люди умирали от легочного кровотечения. И тогда меня осенило: господи, да это же какая-то инфекция!..

Но какая?

Вспоминает Роза Хазиевна Газиева, заведующая приемным отделением 24-й больницы:

— Мне, тогда старшему терапевту, выпало дежурить в ту страшную ночь. Людей везли и везли. Их негде было размещать, клали в коридорах. Иные, кто после оказания первой помощи чувствовал себя получше, пытались дойти до дома… Их потом находили на улице — люди теряли сознание. А в корпусе беда: умер мужчина. В критическом положении находилась женщина, я ее в реанимацию, делала искусственное дыхание — рот в рот. Бесполезно, за ночь — четыре трупа. Едва дождалась утра. Испугалась…

В воздухе зашелестело: инфекция, инфекция, инфекция. У Газиевой вообще чуть ноги не отнялись: на руках трое маленьких детей, сама еще молода — жить хочется. Но это чувство пришло чуть позже, а пока голова разрывалась на части: что происходит, почему умирают люди, как остановить беду?

Когда в приемный покой пришла М. И. Ильенко, Газиева была готова плакать. Обход — просто кошмар. В палатах — мертвые и живые вперемежку…

М. И. Ильенко:

— Я поняла, почему персонал оказался в шоке: смотрю на больного — обречен. Но даже за две — три минуты до смерти он глядит на врача спокойно, словно ничего не случилось, хотя все тело больного (откуда-то из-за спины) уже покрывалось характерными трупными пятнами. Еще мгновение — кровь горлом, и конец…

Да, налицо все признаки пневмонии: слабость, тошнота, высокая температура, прерывистое дыхание, отхаркивание, отек легких. Мы стали тут же сортировать больных и пациентов: «здоровых» — в «чистые» палаты, зараженных оставляли на прежнем месте, а трупы — в морг. Но…