Валентина Краскова - Преступления за кремлевской стеной

Задавался, например, такой вопрос:

— Что представляет собой Сектор военной эпидемиологии, какие задачи он сегодня решает?

— Наш Сектор является научно-исследовательским учреждением Министерства обороны СССР, — ответил начальник СВЭ, кандидат технических наук полковник А. Т. Харечко. — Научная тематика предусматривает решение широкого комплекса вопросов в области противобактериологической защиты. Это разработка средств и методов дезинфекции местности, военной техники, вооружения и различного войскового имущества, средств индивидуальной и коллективной защиты людей от биологических аэрозолей, а также средств быстрого обнаружения вредных веществ в окружающей среде. Проводим также исследования и изучение механизма биоповреждений военной техники, то есть влияния различных природных микроорганизмов на конструкционные материалы этой техники, ибо в природе существуют и технофильные микробы, разрушающие металл, пластмассы…

— Как же расценивать деятельность Сектора в условиях изменившейся в последнее время военнополитической обстановки в мире? Не является ли подобная работа излишней?

— Нет, — возразил Анатолий Трофимович. — Исследования в этой области в западных странах ведутся в широких масштабах, правда, уже и в частных, а не только в государственных лабораториях. И если посмотреть уставы вооруженных сил этих государств, то они по-прежнему предусматривают меры противобактериологической защиты, так что прекращать нам эти работы в одностороннем порядке — неоправданная беспечность…

— Жители Свердловска до сих пор связывают вспышку сибирской язвы весной 1979 года с деятельностью учреждения, расположившегося на территории 19-го военного городка. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Это мнение является глубоко ошибочным. Слухи, которые ходили по городу весной 1979 года о якобы имевшем место взрыве на территории нашего учреждения и выбросе во внешнюю среду возбудителя сибирской язвы, не имели под собой реальной почвы. Прежде всего потому, что мы никогда не имели ничего общего со взрывами. В наших лабораториях просто не было веществ, материалов, процессов, которые бы могли привести к взрыву. Думаю, что эта абсурдная версия получила распространение потому, что большинство людей склонно больше верить в какие-то фантастические вещи, нежели в реальные и естественные объяснения. Сама необычность и трагичность ситуации требовали, видимо, таких же необычных, сенсационных причин. Немаловажную роль сыграли и режим секретности, пресловутые ведомственные интересы.

То, что эта тема вновь поднимается сейчас, как ни печально, скорее всего можно объяснить наличием определенных групп и лиц, которые пытаются добиться признания и популярности, возбуждая у общественности негативное отношение к армии. Это деструктивная политика…

Итак, специалисты Сектора военной эпидемиологии утверждают: выброса возбудителей сибирской язвы с территории 19-го городка отродясь не бывало, какого-либо взрыва — тоже.

Да, слухи среди населения об этом ходили. Но ведь выброс отравы мог произойти и «тихо» — через вентиляцию, например. До 1986 года Сектор, а раньше — НИИ занимался разработкой технологии и производством вакцинных препаратов для защиты войск и населения страны от ряда опасных инфекций. А где вакцина, там и штаммы вирулентных культур возбудителей, которые использовались в лабораториях. В том числе и сибирской язвы.

Настораживает не только это. В первые же дни вспышки медики обратили внимание: среди пострадавших — главным образом мужчины. На пресс-конференции, кстати, сотрудники СВЭ приводили статистику: в ходе ЧП заболели 96 человек. Из них 25 процентов — женщины, 75 процентов — мужчины. Заболел также один ребенок.

Ну, и о чем же все это говорит? В первую очередь о странной избирательности болезни. Она «косила» взрослое, наиболее трудоспособное население, а среди мужчин — возрастные группы от 31 до 40 лет (преимущественно). Чем все это объяснить? Только ли тем, что на керамический завод, скажем, в тот злополучный день привезли для продажи непроверенное мясо? А может, просто вирус, случайно вырвавшийся на волю, был запрограммирован?

Справка:

«Сибиреязвенные бациллы в бульонной культуре в запаянных ампулах сохраняются 40 лет, а споры — 58–65 лет. В сухом состоянии споры сохраняются до 28 лет, в почве — десятилетиями. Они более устойчивы к действию дезинфицирующих веществ. Вегетативные формы при 65 градусах С погибают за 40 минут, при 80 градусах С — за 15 минут, от кипячения — за 1–2 минуты.

Споры же термоустойчивы, выдерживают кипячение на протяжении 15–20 минут. От автоклавирования при 110 градусах они погибают в течение 5—10 минут, разрушаются через два часа от воздействия 1-процентного раствора формалина и 10-процентного раствора едкого натра».

Смотрите. На ликвидацию последствий вспышки были брошены немалые силы. Выше об этом кратко уже говорилось. Но, кроме того, в район Вторчермета были мобилизованы (по-другому, вероятно, и не скажешь) автотранспортные предприятия, служба благоустройства, студенты Свердловского мединститута и т. д., и т. д. В районе 19-го военного городка люди в серо-зеленых защитных костюмах брали пробы грунта. Кое-где, в частности на месте бывших коллективных садов за «керамикой», снимался верхний слой почвы. Отдельные улицы покрывались новым слоем асфальта. Пожарные мыли крыши, тротуары, большие здания и дома…

М. И. Ильенко:

— Когда вокруг все стали поливать спецраствором (который, по идее, должен был убить остатки сибиреязвенных спор), ситуация, по-моему, опять ухудшилась. После этого снова пошли больные, смерти…

В чем дело? Медики предполагают: к моменту массовых работ по дезинфекции территории района аэрозоль (если принять версию об «утечке»), или так называемая «пыль», уже успела осесть, захоронить-ся. А теперь вновь поднялась в воздух. Дальнейшее понятно. Ничего не подозревающие люди глотали смертельную «пыль», та поражала слизистую оболочку-верхних дыхательных путей, легкие. Бронхопневмония — летальный исход…

Комментарий академика АМН СССР П. Н. Бургасова:

Несомненным домыслом С. Парфенова является утверждение о мобилизации автотранспорта, массовом привлечении студентов мединститута, снятии грунта почвы, мобилизации пожарных команд и милиции, асфальтировании улиц и мытье тротуаров. Все это автором приурочено к мерам борьбы с выдуманными им аэрозолями. Доктор М. И. Ильенко, по свидетельству С. Парфенова, видела — «тогда вокруг все стали поливать спецраствором». Каким? Когда и где? Чтобы окончательно разделаться со «столичными» учеными (имеются в виду профессора В. Н. Никифоров и И. С. Безденежных), С. Парфенов пишет, что они совершенно не знают «деревенского уклада жизни, психологии крестьянина», который, по мнению автора, в марте — апреле не пустит «под нож домашнюю живность. Никогда!». Правда, излагая мнение этих ученых о том, что «инфицированное мясо послужило причиной заражения людей», автор пишет: «Действительно, такая возможность не исключена». Но при этом срочно забывает сказанное и приводит разговор с начальником отдела агропромышленного комитета Свердловской области Валентином Петровичем Ярославцевым, который якобы заявил, что после широких исследований «источника болезни, вспышки сибирской язвы по линии своей службы мы не нашли». Должен огорчить Валентина Петровича цитированием некоторых документов по его службе. Комиссия в составе старшего ветврача экспедиции Главветупра МСХ РСФСР Хромченко Н. Г., старшего ветврача ветотдела Кузнецова Н. В., депутата сельского Совета (он же управляющий отделением совхоза «Абрамцево») Кадникова Н. В., директора Свердловской межрайонной ветлаборатории Кажичина Г. И., зав. отделом облветстанции Вознесенского Т. У. составила акт (13 апреля 1979 г. — село Абрамово Сысертского района) о том, что на период с 10 по 13 апреля 1979 года были обследованы хозяйства жителей села и при этом установлено, что в 12 хозяйствах имел место падеж овец, коров, телок от сибирской язвы. Все трупы были сожжены.