Вячеслав Зайцев - Боги приходят из космоса

Христос мог сыграть вполне определенную роль: невольно, самим необычным появлением своим он мог соединить мечты человеческие в единую мечту, послужив примером и внешним толчком, и эта мечта стала идеологией, уводящей от бренной и скудной жизни и зовущей к светлому грядущему. Эта мечта обещала награду именно в земной жизни. Человек наивный и жаждущий справедливости стал мечтать о «царстве небесном» на Земле. Новая мечта разрушала старую веру, прежние устои, старую идеологию. Этого было вполне достаточно, чтобы пришли в беспокойство первосвященники, держатели ключей от храма господствовавшей веры, и начали преследование «возмутителя спокойствия». Однако христианское учение быстро распространялось.

Увидев, что противиться распространению новой идеологии невозможно, римские власти решили признать христианство, сделав его законной религией. Но центральный смысл христианского учения о построении «царства небесного на Земле» постепенно был изменен. Тезис стал звучать «царство небесное после смерти», т. е. мечта о свободе и справедливости стала «узилищем души и тела» и «сетью для уловления человеков». Когда была произведена эта инверсия, христиане должны были постепенно смириться и поверить в новый смысл, так как иго жизни не давало им возможности разорвать узы рабства, не обещало надежды на лучшее в этой жизни. Это положение исчерпывающе объясняется мыслью Ленина: «Бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, в чудеса и т. п.».

«Дырочкина вера»

В истории о пришествии на Землю Христа центральное место занимает образ «Звезды Вифлеемской». Эта звезда, как символ рождения бога, сохранилась в преданиях и обычаях христианских народов. В эпоху средневековья и в Новое время она неизменно привлекала к себе внимание людей. Византийский философ и богослов Иоанн Дамаскин (VII–VIII вв.) в сочинении «Правильное изложение веры» отождествлял эту звезду с кометой и, основываясь на неизвестных нам показаниях, отмечал «маневренность» ее. Он писал:; «… явившаяся волхвам звезда то с востока на запад совершала движение, а то с севера на юг; то скрывалась, то являлась, что ни с чином, ни с естеством звезд не сходствует». Станислав Любинецкий в сочинении «Theatrum Cometicum» также отождествлял Вифлеемскую звезду с кометой. Между тем, история астрономии не знает ни одной кометы, более или менее подходящей ко времени к началу нашей эры. Этот образ интересовал великого астронома и математика Иоганна Кеплера. В наше время он остался интригующей загадкой для многих астрономов мира, посвятивших один из своих симпозиумов дискуссии о «Звезде Вифлеемской».

В «священном писании» эта звезда трактуется не как звезда «стоящая» или «падучая», а как звезда «идущая». Она обладала способностью не только «идти», но и «останавливаться». В Новом завете эту звезду видели остановившейся над Вифлеемом, что означало: в этом городе родился Христос.

Такова каноническая версия.

Но есть версия и апокрифическая, отвергнутая официальной церковью. О ней мы читаем в «Повести о трех королях-волхвах». Оригинал этой повести был создан на латинском языке, видимо, не ранее середины III века. В последующие века повесть переводилась на различные языки, В нашем распоряжении – белорусский вариант перевода XV в., опубликованный в 1903 г. в 150 томе «Памятников древней письменности и искусства». В 8-й главе апокрифа есть совершенно необычное толкование «Звезды Вифлеемской». Рассказывается, что ее наблюдали во многих странах Востока, для чего на горах были по¬строены «каплицы», в которых засели «астрономы». Появившись ночью, звезда осветила весь небосвод «наподобенство солнца». Целый день «поветрие нерушаючи се стала», т. е., не возмущая воздух, висела над землей. Когда вечером появились звезды на небе, она так ярко светила, что не было разницы между нею и солнцем. О ее нисхождении на гору Ванс говорится: «Легко, словно орел, на тую гору вступила». В апокрифе есть ссылка на «некоторые книги», в которых якобы утверждалось, что Христос сошел с той звезды. «Но тая звезда была не такая, как ее в наших странах по церквам малюют, но крылья имела яко у орла и многие длинные лучи», которые звезду «по кругу двигали», когда она опускалась на гору Ванс.

Византиец Федот в I в., как явствует из одного раннегностического свитка, обнаруженного в Хенобоскионе в Верхнем Египте в 1945 г., тоже связывал пришествие Христа на Землю с появлением на небосклоне «новой звезды».

Среди многочисленных сект, связанных с ожиданием «второго пришествия», есть секта, называющая свое исповедание «Дырочкина вера». Иногда членов этой секты зовут «дырники». Дело в том, что в каждом доме у «дырников» в крыше и потолке – отверстия. Назначение их, оказывается, очень простое. «Господь бог Иисус Христос, наш спаситель, пришел со звезды. Вот мы, чающие его второго прихода, и смотрим на звезду, чтобы не прокараулить, когда он придет с неба одесную своего Отца во главе небесного воинства».

Можно предположить, что подобная ассоциация Христа со звездой предшествовала представлению о нем как о человеке Земли. Мы уже говорили, что если внимательно ознакомиться с некоторыми апокрифическими и каноническими христианскими документами, то можно отметить эволюцию представлений о Христе. В документах I в. он предстает существом небесного происхождения. В хенобоскионском «Евангелии от Фомы» «черты исторической личности сменяются представлениями о символе космической драмы. Ряд изречений (Иисуса) связан с темой царства отца, высшего мира, мира света» (М. К. Трофимова. Из истории идеологии II в. н. э. «Вестник древней истории», 1962, 4). Земная биография Христа и понимание его как человека сложились значительно позднее.

Иногда приходится слышать, что вопросы, о которых сейчас говорим мы, якобы окончательно решены марксистско-ленинской наукой. Между тем, сами классики марксизма-ленинизма были несколько иного мнения. Так, оценивая работу критиков раннехристианской традиции и сравнивая даты возникновения отдельных частей Нового завета, Энгельс писал: «Между этими границами лежит действительная истина. Можно ли ее установить при нынешних данных, весьма сомнительно. Новые находки в Риме, на Востоке и прежде всего в Египте дадут здесь гораздо больше, чем какая угодно критика».

Проницательность Энгельса позволила ему предсказать «новые находки»: «прежде всего в Египте» – хенобоскионская библиотека, состоящая из 44 раннегностических документов (1945); затем «на Востоке» – библиотека общины Хирбет-Кумран (1948–1949); наконец, «в Риме», если иметь в виду документы, позволившие XXI Вселенскому собору поставить вопрос о невиновности еврейского народа в смерти Христа.