Елена Отто - Следующая остановка – Лондон. Реальные истории из жизни русских эмигрантов последней волны

Русские виноваты в том, что в Украине плохой климат и неурожайный год, что европейские туристы не посещают эту страну, что у украинцев нет нефти и газа и что нет денег, на которые их можно купить. Порой просто сидишь и оправдываешься, что я-то тут ни при чем. Я росла в самой «большой и счастливой стране мира, где все народы-братья, а украинский народ – самый близкий и родной». И ни про какую эксплуатацию, оккупацию и насильственное насаждение социализма слыхом не слыхивала, а уж тем более не могла поддерживать режим по причине своего юного возраста. Что мои предки, обрусевшие немцы, были изгнаны сталинским режимом с плодородных украинских земель в казахские степи, их имущество было конфисковано, а в годы войны с Германией они попали в лагеря. Моя семья в период сталинского правления пострадала от режима не меньше всех остальных национальных меньшинств, мне ли отвечать за систему? Не слышат. Не хотят. Искать виноватых всегда удобнее.

Особенно их раздражает, когда их называют русскими. Да, Украина была частью Советского Союза, который для западного обывателя равен России. Да, они говорят на русском, как на своем родном. Но русскими-то от этого они не стали. Смотрим с соседями-украинцами передачу «Кто хочет стать миллионером». Умничаем, как обычно. На уровне тридцати двух тысяч фунтов задается вопрос: «Какую из предложенных стран называют Little Russia ?» «Украина!» – кричу я с дивана, не дожидаясь вариантов ответа. Соседи зеленеют. Слово «Малороссия» по отношению к своей родине они слышали с детства, у них на него уже оскомина. Участница игры долго мнется, забирает шестнадцать тысяч и выходит из игры. В качестве предположения она называет Литву, но правильный ответ все-таки – Украина. Я чувствую, что мне недодали тридцать две тысячи фунтов. Соседи злятся и говорят, что я – жертва политической пропаганды.

Тяжело быть русским. Русских никто не любит. Даже соседи по Восточной Европе. Даже братья-славяне. Не говоря уже о западных европейцах и американцах. А ведь в школе нам внушали, что мы хорошие. Что во всех столицах Восточной Европы стоят памятники советским воинам-освободителям. Что восточные европейцы с удовольствием изучают русский язык. Что пятнадцать республик-сестер гордятся своим членством в Советском Союзе. Я приехала в Лондон и узнала, что все они проклинают советские времена. Что они считают русских причиной всех своих несчастий. Эстонцы избавляются от памятников воинам-освободителям, латыши не дают латвийского гражданства русским, проживающим на их территории. Украинцы винят их во всех своих несчастьях, а поляки не упускают возможность сделать гадость просто так, в отместку за прошлое.

Англичане не участвуют в распрях. Они просто об этом не знают. Для них все, кто говорят по-русски – русские. А все восточные европейцы – поляки. Польшу сложно не знать. Польша большая. В этом плане очень не повезло жителям прибалтийских республик и очень повезло России. Россию знают все. Россию сложно не заметить на карте.

Быть гражданином России в Лондоне приятно уже потому, что после вашего ответа на традиционный вопрос, откуда вы приехали, никто не спрашивает: «А где это?». Но почти всегда дальше интересуются:

– А из какой части России вы приехали? – и рисуют руками что-то вроде большого огурца.

– А что вы знаете в России? – задаешь встречный вопрос.

– Москва. Санкт-Петербург. Сибирь.

– Ну, тогда считайте, что я из Сибири. Нет, нет, – предугадываю я последующие вопросы. – У нас довольно жаркое лето, развитый городской транспорт и медведи больше не ходят по улицам. Слишком шумно.

Жила-была девочка Дина. В большой столице маленькой страны. В школе училась старательно, окончила с золотой медалью. Приехавшая из очередной заграничной командировки мама похвалила за успехи и уехала снова. Мама Дины работала журналистом и последние годы проводила за границей больше времени, чем в родной стране. Папа завел новую семью и Диной не интересовался. Поэтому воспитывала ее старшая сестра, а по правде сказать, никто особо и не воспитывал. Дина сама знала, что и как нужно делать в жизни. С двенадцати лет хозяйничала по дому, сама просыпалась по утрам и собиралась в школу, прилежно делала домашние задания, блестяще сдавала экзамены, и медаль получилась во всех отношениях заслуженная.

После школы Дина поступила на экономический факультет, потому что математика была ее любимым предметом и цифры она любила больше, чем слова. Может быть, потому, что в маминой творческой жизни было так много слов и так мало цифр. Все эти красивые фразы, речевые обороты и эпитеты нисколько не улучшали бюджета семьи, зато улучшали его конкретные деньги, которые Дина приносила домой после летних подработок на фабрике. Окончив экономический факультет с красным дипломом – можно ли сомневаться! – она пересчитала накопленные деньги и решила уехать из своей маленькой страны в какой-нибудь большой и красивый город, чтобы стать настоящей бизнес-леди и построить очень успешную карьеру. А куда отправиться молодому и амбициозному финансисту? Конечно, в Лондон – финансовую столицу Европы! Оформила себе студенческую визу и через пару месяцев оказалась в городе своей мечты. Было Дине всего двадцать три года, и ее жизненный путь красной дорожкой растелился до самого горизонта и затерялся в английских холмах.

Время – деньги, а деньги Дина привыкла беречь, поэтому, чтобы не терять своего времени понапрасну, сразу же устроилась операционисткой в компанию денежных переводов. Людей, приезжающих в Великобританию на заработки, становилось все больше, поэтому спрос на подобные услуги постоянно рос, и компания «Вестерн Юнион», которая взимала за каждый перевод по десять процентов комиссии, перестала быть монополистом. Новые компании брали за услуги всего один-два процента, и филиалы их росли и ширились по всему Лондону. Поскольку Дина была умницей, ей хватило года работы в компании, чтобы понять, что схема бизнеса проста, а спрос все возрастает. И что при определенном везении можно открыть свою собственную компанию по той же схеме и устроить все даже еще намного лучше.

Везение пришло не сразу, потому что рабочие условия в Лондоне стали ухудшаться. Иммигрантов становилось все больше, и правительство всерьез заинтересовалось их правом на работу. Серьезные компании пересмотрели досье своих сотрудников и выяснили, что большинство из них – держатели студенческих виз и потому имеют право работать не более двадцати часов в неделю. Дина, которая до этого работала по шестьдесят часов, в результате этого сокращения пострадала не только материально, но и морально, потому что, привыкшая с утра до ночи работать, она теперь не знала, чем заниматься. Несколько недель промучившись от невозможности приложить свои силы и способности к чему-нибудь стоящему, она устроилась на работу официанткой. С утра работала в денежной компании, а после обеда шла накрывать столы в соседний ресторан.