Лодевейк Грондейс - Война в России и Сибири

Низкие холмы едва прячут позиции противников друг от друга. Перед глазами обширное однообразное пространство. На нем виднеются маленькие домики и отдельно стоящие усадьбы, окруженные деревьями и кустами. Такой домишко в силу обстоятельств может приобрести важность, несоразмерную со своей ничтожностью, поэтому на карту тщательно наносятся все риги, избушки и сторожки.

Из обоих лагерей выходят на «нейтральную» территорию группы разведки. На лошадях или пешком разведчики совершают быстрые рейды или, наоборот, двигаются медленно, тщательно все изучая. Они выдумывают всякие хитрости, чтобы обмануть противника. Иногда прячутся на недолгое время в каком-нибудь сарае и вдруг обнаруживают, что в соседнем сарае – враг.

В домах, которые не подожгли снаряды, продолжают жить люди. Крестьяне – мужчины, женщины, дети – живут между линиями окопов, их тревогам и страхам не позавидуешь, им грозят снаряды, пули, ночные посещения и серьезное мародерство. С покорностью и завидным смирением они не мешают пользоваться плодами своих трудов и своих страхов, они предают и принимают австрийцев и русских, никому не отдавая предпочтения.

Я попрощался с полковником [А. Ф.] Дзерожинским, который посоветовал мне соблюдать осторожность, и в сопровождении казака уехал из деревни Настасово [100]. Было семь часов вечера, 10 градусов мороза. Снег бил в лицо. В темноте мы едва различали землю под ногами. Наши лошади, не раз оступившись, занервничали, стали ржать и останавливаться. Почувствовав шпоры, они склонили головы и отдались на милость дороги. Из-под снега там и здесь торчали обгоревшие стены домов.

Добравшись до траншей, я сказал пароль часовому и очень скоро добрался до Йозефовки, где ждал меня Пурин и его люди. В доме вокруг сидящих офицеров стояли полукругом солдаты, закутанные в белое. Пурин оглядывал снаряжение, давал советы, шутил, часто обращаясь к одному унтер-офицеру, которого я потом всегда буду вспоминать с удовольствием. Невысокий, коренастый, сметливый, веселый, этот человек прослыл главным храбрецом полка. Имея под началом всего четырех солдат, он взял в плен австрийский отряд из сорока человек с тремя офицерами, сумев оглушить их зычным голосом и напугать ручными гранатами. Подвиг, ничего не скажешь.

Солдаты мне понравились. Молодые, крепкие, складные, в глазах и отвага и добродушие. Они показались мне людьми непосредственными. В бою такие люди бывают порой самыми страшными, убивают простодушно, без сожалений и колебаний.

Пожилой офицер наставлял их: «Кто отступит перед опасностью, тому нет места в нашем элитном корпусе! Безоговорочное повиновение командиру! От работы разведчиков зависит судьба сражения и жизнь многочисленных товарищей. Не забывайте: в момент опасности решительный и отважный рискует меньше, чем колеблющийся трус!».

Свою короткую речь он произнес с большим воодушевлением.

Однако мне показалось, что русские солдаты в отличие от латинских воинов не нуждаются в убедительных речах для того, чтобы пойти на подвиг. Читатель [Г. Ю.] Цезаря, [К.] Тацита, Тита Ливия, Ксенофонта помнит, какую роль в классических римских войнах играли речи трибунов или военачальников. Эмилий Павел [Луций] объяснял воинам свои действия. Цезарь рассуждал перед когортами о доблести, доблести римлян, словно сами они о ней не подозревали, и доблести врагов за Рейном, которую римляне преувеличивали. Какое зрелище! Как оно впечатляет! Солдаты аплодируют и, воодушевившись, посылают к военачальнику депутации в подтверждение преданности и боевого пыла.

История есть повторение. Прочитайте современные речи, обращенные к французской армии. Вас растрогает пыл солдат, для которых в час самопожертвования так важны и слово, и жест, они жаждут фейерверка зажигательных фраз, блеска идей, дорогих для патриотов и верующих.

Русская армия поразила меня простотой, с какой люди отправляются на смерть.

Читатель увидит, что наша вылазка окончилась благополучно, без потерь. Но могло бы быть и по-иному. По равнине, которая простиралась перед нами, ночью во всех направлениях сновали вражеские патрули. В амбарах и домах могли находиться роты солдат, для которых на сияющем в ночи снегу мы были бы отличной мишенью.

Речь своего командира с призывом к доблести наши пятьдесят человек внимательно выслушали, время от времени автоматически роняя: «Ясное дело!» «Само собой!» с совершенно безразличными лицами. Я видел, что им хочется поскорей покончить с этой формальностью и приняться за дело. Они отважны каждый сам по себе, свободны от коллективного хмеля, и это показалось мне необыкновенно трогательным.

И вот разведка. Пурин и я скачем первыми, за нами пятьдесят наших людей, часть из них замаскирована в белое. Мы едем по дороге, которая ведет от деревни к другим деревням и хуторам. Дорога скользкая, но без дороги провалишься в снег.

Солдаты следуют за нами длинной цепочкой, молча, но весело. Обернувшись, я вижу, как блестят у них глаза, когда они перешептываются.

Сейчас 9 часов вечера. Мне кажется, что мы отправились прогуляться в царство теней. Снег светится слабым светом, и в этом туманном свете появляются черные пятна. Нам кажется: галлюцинация, и вдруг тени вырастают перед нами.

Оказалось, наши кавалеристы. Они, молча, нас приветствуют. Видно, что устали. Потом вдруг со снега поднимается человек, он один и кажется таким маленьким в этой необозримости. Он едва отвечает на наши вопросы, и нам приходится спешиться. Он получил рану в бок и тащится один по глубокому снегу.

А вот и справа и слева послышались выстрелы, и непонятно, близко стреляют или далеко. Чуть дальше появляются тени всадников, они направляются к нам, но внезапно меняют направление. Их слишком мало, чтобы справиться с нами. Мы приближаемся к домам, внимание обостряется, и мы забываем о далеких всадниках, скорее всего неприятельских.

Среди голых деревьев первого хутора мы видим привязанных лошадей и неподвижно стоящих людей с ружьями в руках. Узнаем: это казаки.

Такое повторится еще не раз. Вдруг из черного пятна дома появляются черные фигуры. Хриплый голос нас окликает. Мы видим направленные в нашу сторону штыки. Но тени удаляются и сливаются с темнотой.

Наконец мы добираемся до пункта нашего назначения, куда уже раньше отправили пятерых человек. Устраиваемся за стогом сена, чтобы немного передохнуть, стог защищает нас от ледяного ветра, который задул с неожиданной силой.

Цель нашей вылазки – овладеть хутором, который, по слухам, заняли австрийцы и немцы, а потом узнать побольше о позициях неприятеля.

Несколько недель тому назад наши войска заняли окопы неподалеку от этого пункта. И оказались под обстрелом австрийских гаубиц. Бессмысленно и бесполезно потеряли много солдат на этой голой равнине. Но рано или поздно мы с нее сдвинемся.