Александр Верт - Дух свободы

Валя с ней спорить не хотела, только кивала, соглашаясь.

– Ну и чего ты завелась? – спросил у Инны Иван.

– Ничего, просто пить хочу, – с улыбкой ответила Инна и, захватив его рюкзак, достала новую бутыль воды, вскрыла, сделала пару глотков и передала Вале, отправляя очередную бутылку по рукам, а сама устроилась на траве, с удовольствием наблюдая, как толпа у стелы явно движется, заполняя проспект Победителей. – А все же шикарный маршрут для марша, – сказала она с улыбкой. – От стелы город-герой до Победителей, через Свободу к Независимости – красиво.

– Ну не знаю, мне нравилось, когда проспект назывался в честь Франциска Скорины [77] Восточнославянский первопечатник, философ и общественный деятель, которого принято считать белорусом, так как родился он в Полоцке, пусть и во времена Великого Княжества Литовского (есть шутка, что ВКЛ и есть Литовский след протестного движения). Его именем центральный проспект города назывался с 1991-го по 2005 – ый год. , это было по-белорусски, – пожал плечами Иван, – но да, ты права: герои идут через свободу к независимости.

После этих слов всем захотелось помолчать, послушать толпу, ее гул и еще раз удивиться тому, что людей вышло действительно много, такого количества никто не ожидал в одном лишь Минске.

– Когда мы едины, мы непобедимы! – прокричала группа ребят, проходя мимо, поднимая вверх руки с флагами, цветами и выставленными вверх двумя пальцами. – Когда мы едины, мы непобедимы!

– Это уж точно, – с улыбкой согласился Артур, вернувшийся к дереву, и тут же осмотрел всех собравшихся: – Ну что, мы идем? Там уже движение полным ходом.

– Да, пошлите потихоньку, – согласился Руслан.

Собрали рюкзаки, спрятали бутылку, подхватили флаги, осмотрелись, чтобы точно ничего не осталось на месте лежаче-сидячего протеста, молча влились в толпу и двинулись к мосту через реку, по другую сторону через проспект двигалась толпа. Люди шагали по дороге, одиночные машины ехали между ними и гудели, начало колоны уже где-то исчезло, а Кирилл не удержался: замер на мосту, оглядывая людской поток, которому не было конца. Люди были везде, и все двигались в одном потоке.

– Когда мы едины, мы непобедимы!

«Вот, что действительно должен увидеть и услышать Витя», – решил он и достал телефон, совсем забывая, что на него ругались, когда он в прошлый раз отстал.

– Когда мы едины, мы непобедимы! – прокричал он вместе с толпой, надеясь, что и его голос можно будет разобрать на видео, чтобы тоже быть частью всего происходящего.

«Вить, это не будет напрасно», – пообещал он мысленно, спускаясь по ступенькам мостика.

На этот раз на него даже не ругались, ждали в сторонке у моста. Еще и Маша помахала руками, привлекая его внимание.

– Извините, я опять потерялся, – сразу сказал Кирилл, улыбаясь, как дурак, а ему никто отвечать не стал.

– Идем, – просто сказал Сергей и весело ударил его ладонью по плечу, заставляя ускориться.

Толпа по проспекту и с обеих сторон от него двигалась вперед, время от времени крича «Уходи», и все вокруг казались, совершенно свободными, но взгляд все равно невольно цеплялся за выстроенные на стоянке у Дворца спорта автозаки [78] Что можно сказать о мире, где честному человеку страшно пройти мимо силовика? В Минске, да и во всей Беларуси страшно именно честным людям, тем, которые не знают, кому позвонить при задержании. . Силовиков при этом не было видно, только один боец в зеленом камуфляже и черной защитой поверх [79] Предположительно боец спецназа, хотя к 16-му августа жители Минска и страны в целом успели ахренеть (простите, но автор не способен зацензурить это состояние) от количества силовиков на улице и в стране в целом, запутаться, кто из них кто и какому ведомству служит, а главное, как их отличить друг от друга. Как следствие, это мог быть кто угодно, и это никого бы не удивило, как не удивило бы присутствие силовиков без опознавательных знаков совсем. Для Минска это уже норма. . Балаклава [80] Тот самый головной убор, который одновременно является маской, оставляя открытым только глаза. Законность их использования в городе при взаимодействии с мирным населением спорна. скрывала его лицо, шлем закрывал голову, но каждый бросал на него взгляд, хоть и стоял он тихо в стороне, перед рядами ненавистных машин.

– Рвать их надо! Мстить! – внезапно выкрикнул один из мужчин в толпе, высокий хорошо сложенный и подозрительно коротко стриженный.

– Да, мстить! – поддержал его товарищ худой и, в отличие от первого, почти не похожий на тихаря [81] Тихарями называют представителей силовых ведомств в гражданке, которые теряются в толпе. Все протестующие в Минске опасаются тихарей и провокаций от них. .

На призывы мужчин никто не отреагировал, а кто-то и вовсе крикнул:

– Жыве Беларусь!

– Жыве! – ответила толпа.

Зато Артур внезапно дернулся, прихватив еще и Ивана, но не подальше от ненавистных автозаков, а, наоборот, на край толпы, чтобы помочь агрессорам утонуть в глубине толпы. Зачем он это делает, никто не спрашивал, да и мужчины очень быстро исчезли, хотя Артур старательно пытался найти их взглядом, а потом зло цыкал языком, и только у самого Дворца Спорта, он, шипя от гнева, сказал:

– Они же ждут от нас агрессии, чтобы начать нас мочить, а хуй им!

– И тебе совсем не хочется отомстить? – не удержался от вопроса Кирилл.

– Я бы сказал, чего мне хочется, но я здесь ради соблюдения законов, так что пусть их судят, – признался Артур, доброе настроение которого сменилось прежней мрачной затравленной и в то же время непоколебимой силой, которая не пронять могла разве что Сергея.

Тот рассмеялся и безжалостно хлопнул Артура по плечу.

– Напоминаю, – сказал он радостно. – Смертная казнь у нас не отменена, так что изменники родины будут последними.

Артур не согласился, но и спорить не стал, посмотрел на Сергея чуть потеплевшим взглядом и сменил тему:

– Предлагаю попробовать найти, где можно перехватить что-то в качестве перекуса.

– А давай, – тут же согласился Сергей, а остальные решили довериться этим двоим, двигаясь мимо Дворца Спорта, на лестнице которого была настоящая выставка протестно-плакатного искусства.

Люди с маленькими и огромными листами стояли со своими призывами, карикатурами, на остановке впереди при этом нашелся пункт с водой, невскрытые бутылки стояли блоками, перетянутыми пленкой, и те, кому вода была нужна, брали ее оттуда. Люди постарше сидели на лавочках, осматриваясь по сторонам. На дороге толпа расступалась перед одинокими машинами, а те и не спешили, потому что водители кричали лозунги с толпой, что успела захватить мост над Немигой [82] Проспект Победителей поднимается, превращаясь в мост, под которым улица Максима Богдановича переходит в улицу Немига. , двигаясь вперед по проспекту, а Сергей с Артуром, вопреки всякой логике, наперерез толпе двинулись по пешеходному переходу, но не сбили настрой толпы своим маневром. Кирилл поразился, как легко оказалось идти не в ногу со всеми, просто он, само собой, уступал одним, а ему уступали другие, где-то приходилось едва заметно петлять, но это было разумно, правильно и вежливо. Не возникло даже чувства, что движение было в разрез со всеми, только все местные забегаловки оказались закрыты «по техническим причинам» [83] Что, впрочем, неудивительно, потому что еще до выборов, хватая людей на улицах, ОМОН на Немиге ворвался в KFS, как вы понимаете, больше всего от этого пострадала сама фастфудница. .