Джон Хемминг - Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации

А тем временем индейцы-чинча атаковали испанскую пехоту и их союзников-индейцев, которые находились в поселке под защитой кавалеристов с Габриэлем де Рохасом во главе. Решающим фактором в этом последнем бою было отношение воинов Паулью. Паулью явно надо было проявлять всю полноту своей власти, чтобы удержать их от искушения присоединиться к своим соотечественникам. На следующий год он утверждал, что в ходе сражения был момент, когда «индейцы убили двоих христиан и ранили 15 человек, которые стали спасаться бегством». «Но я подтянул резервы, обеспечил им подкрепление и заставил их повернуться лицом к врагу. А так как мои собственные воины обратились в бегство, я убил нескольких из [моих] индейцев». Мартин де Гуэльдо подтвердил это заявление Паулью: «Этот свидетель видел, как Паулью ходил с обнаженным мечом в руке, и слышал, как тот сказал, что ранил нескольких своих индейцев, потому что они обратились в бегство. Свидетель также видел, как он выражал несогласие своим вождям, потому что они не собирались воевать, и видел, что он заставил их вновь повернуться лицом к врагу» Алонсо де Торо зашел еще дальше в восхвалении Паулью: «Если бы там не было Паулью, испанцы понесли бы тяжелые потери. А если бы он встал на путь измены, они пострадали бы еще больше — спаслись бы лишь немногие или вообще никто». Для дела национального освобождения стало трагедией то, что Паулью так решительно поддерживал испанцев, так как он был, без сомнения, отличный солдат. Он знал, что воюет против сподвижников своего брата и все же, по словам Гуэльдо, он не повернул 5 тысяч своих воинов против 70 испанцев, даже когда те совершенно выдохлись, сражаясь целый день на такой большой высоте над уровнем моря. Его убежденность в том, что испанцы неизбежно одержат победу, и его стремление удержать за собой титул Инки перевесили всякое чувство патриотизма.

Сражение у Кочабамбы длилось целый день и ночь «с величайшим упорством, которое было характерно для любых сражений с индейцами этой страны». Твердость Паулью имела решающее значение, так как индейцы-чинча, которые никогда раньше не сталкивались в бою с испанскими солдатами, не выдержали первыми и бросились бежать в горы, а их вождь на бегу кричал: «Мы пропали!» Испанские конники сломили дух индейцев-чарка и вторую половину дня провели в опустошающем преследовании, в результате которого на поле боя осталось 800 мертвых индейцев.

Несмотря на это, побежденные все еще контролировали ситуацию. Они храбро сражались, убили и ранили много испанцев и их лошадей и уничтожили «большую часть испанских индейцев-союзников». Они отправили сообщение Тисо, «который был главнокомандующим Инки в этой провинции и одним из самых основных врагов христиан». Тисо быстро собрал еще 40 тысяч новобранцев, чтобы довести до конца осаду Кочабамбы. Гонсало Писарро со своей стороны удалось отправить конного гонца через вражеские боевые позиции к своим братьям с просьбой о помощи. Эрнандо в это время уже шел походным маршем на юг, а Франсиско только что возвратился в Куско из своей экспедиции, во время которой он основал город Уаманга в январе 1539 года. В качестве подкрепления губернатор отправил к своим братьям 45 жителей Куско.

В это время, в начале 1539 года, второе восстание Манко продолжало развиваться. Везде, на протяжении тысячи миль, появлялись вооруженные группы индейцев, начиная от племени кончуко и кончая племенем чарка. Но успехи были кратковременными. Испанцы осознали опасность и теперь отправились подавлять восстание в каждом районе. Призыв о помощи из Кочабамбы достиг Тисо слишком поздно. Племена чарка были деморализованы после сражения с Гонсало Писарро. Гарсиласо де ла Вега подверг наказанию индейцев Поконы, убив еще 400 человек. Восстание быстро рассыпалось, когда сильные отряды подкрепления под командованием Эрнандо Писарро и Мартина де Гусмана сумели обойти главную дорогу и вошли в Кочабамбу через горы. Первым сдался вождь Поконы. Испанцы хорошо его приняли и позвали к себе в союзники. Другие вожди взяли себе это на заметку. Один за другим они сдались и приняли вассальную присягу королю Карлу: вожди Анкимарки, вождь племени чинча Торинасео, вождь племени мойо Тараке. А затем, к удивлению испанцев, пожаловал и сам Тисо. «Тисо сказал, что он сдастся Эрнандо Писарро, если тог помилует его и даст ему слово, что не нанесет лично ему никакого вреда. Эрнандо дал ему слово, и Тисо пришел». «Все были сильно удивлены этим, так как Тисо был самым лучшим из подданных Инки». Губернатор Писарро назвал его пленение «величайшим подарком судьбы». 19 марта 1539 года Гонсало Писарро въехал в Куско вместе со своими высокопоставленными пленниками, и епископ Вальверде единым духом назвал и Тисо, и Паулью «нашими добрыми друзьями, с которыми мы в мире».

Неустрашимый Вильяк Уму все еще держал под своим контролем кунти-суйю. Писарро послал против него Педро де лос Риоса, и в течение восьми месяцев в этом отдаленном районе шли ожесточенные бои. Испанцам приходилось сражаться главным образом в пешем строю, так как «этот район был очень труднодоступный и гористый, и его нельзя было завоевать на лошадях». И лишь не раньше октября 1539 года верховный жрец сдался на милость испанцев.

На севере восстание длилось дольше. Иллья Тупак контролировал весь район к северу от Хаухи, включая Бомбон, Тарму и провинцию Атавильо, в которой начинались долины рек Тихоокеанского бассейна. Алонсо де Альварадо, проигравший Альмагро в сражении у Абанкая, в 1536 году совершал завоевательный поход против индейцев-чачапояс, из которого был отозван губернатором Франсиско Писарро, когда началось первое восстание Манко. Сразу же после победы в Лас-Салинасе Альварадо решил возобновить свой поход. Эрнандо Писарро позволил ему покинуть Куско, и в середине 1538 года его солдаты уже двигались к северу от Хаухи. Иллья Тупак узнал об их приближении и собрал силы для сопротивления. Они застали колонну Альварадо врасплох на заснеженной пуне к северу от озера Хунин и серьезно ранили по крайней мере одного всадника, прежде чем их отбросили назад. Только тогда Альварадо получил возможность продолжить свой поход к городу Чачапояс.

Манко посылал одного из главных орехонов, своего двоюродного брата Кайо Топу, склонить на свою сторону племя чачапояс, по-видимому, прежде, чем самому отправиться туда в поисках убежища. Но Кайо Топа не выполнил поручения: вождь племени чачапоя Гуаман отказался присоединиться к восстанию вопреки согласию, которое кто-то из его сподвижников до этого передал Манко. Поэтому когда Альварадо достиг Чачапояса, ему был оказан хороший прием, а его хорошее обращение с индейцами обеспечило безопасность нового поселения, которое он основал в Рабанту. Сам Кайо Топа благодаря предательству попал в плен, когда отряд испанцев и индейцев, шедший в глубь страны из Трухильо, напал на него на заре. Так еще одно сильное племя перешло на сторону испанцев и стало воевать против инков.