Мария Николаева - Сверхситуативное мышление. Чуждый опыт

Если мы возьмем труд Радхакришнана (которого тоже причисляют к неоведантистам) под названием «Индийская философия», то увидим, что в качестве главных философских систем он разбирает то, что на санскрите именовалось «даршана». Данный термин знаком многим, посещавшим индийские ашрамы (что сейчас сделать совсем не трудно), где под даршаном на хинди понимается выход святого к народу, то есть наглядное богоявление. Именно так следует понимать древние даршаны, в которых фиксировались философские воззрения индуистов: текст выступает фиксацией явления божественной сущности, он служит теоретической базой для духовной практики, в результате которой можно достичь богореализации. Не случайно передача знаний исконно была устной, где сами звуковые вибрации были призваны передавать реальное воздействие текста. Никакое отвлеченное умствование не приживалось в культуре Индии.

Теперь обозначим место веданты среди даршан (философских систем в индийском понимании) – и обнаружим, что она не только представляет собой одну из шести главных школ (уттара-миманса), но и задает все мыслительное поле ведической религии, в котором развивалась философия как таковая до появления альтернатив в виде буддизма и пр. Таким образом, появление адвайта-веданты в учении Ади Шанкарачарьи можно считать кульминацией глубокого философского мышления в том контексте, который мы определили в предыдущем абзаце. Постулат об абсолютной недвойственности Атмана и Брахмана (индивидуальной души и всеобщего духа) лежит в основании всякой йогической практики, какой бы современный стиль индуистской йоги мы не рассматривали, ведь даже поздние тантрические практики пошли на компромиссы. Правда, остается не совсем понятно, как следует трактовать само «мышление», продуктом которого является та или иная философская система. И здесь нам снова придется наводить мосты между западной и восточной терминологией.

В принципе, сделать это несложно, тем более опираясь на превосходные труды Зильбермана. В целом, терминологически наиболее очевидны параллели между парами ум-разум и манас-буддхи как противопоставление информированности и рефлексии. Как восточная, так и западная философия совершенно согласны в том, что нужно очищать мышление от накопленных предвзятых рассудочных суждений и развивать способность различения как таковую, которая может оставаться незадействованной у обычного человек хоть до конца жизни. Философское мышление не сводится к накоплению знаний, а занимается пониманием процесса познания и выявлением зависимости результатов мышления от выбора метода и умения им управлять. Итак, нигде философия не считается абстрактным умствованием, а имеет живое практическое применение в саморазвитии и самореализации. Что же касается чистого сознания, оно вообще выходит за пределы мышления.

Возвращаясь к неоведанте как современной трактовке адвайта-веданты, для которой характерна социальная направленность в стремлении приблизить высокие истины к пониманию простого человека, придется тоже сильно «обкорнать» выводы в силу чрезвычайного разнообразия неоведантических школ в неоиндуизме в целом. Хотя со многими из них я работала непосредственно в Индии, сейчас они растут как грибы после дождя, и трудно за всеми уследить. Если классическая адвайта-веданта является по сути результатом глубочайшего философского мышления, которое в неоведанте называют особым методом самоисследования, то современных адептов неоведанты именно по причине поверхностности (за исключением некоторых основателей данных направлений) сложно называть хоть «глубокими», хоть «философами», хоть «мыслителями». Даже такие действительно великие личности, как Рамакришна Парамахамса, Свами Вивекананда, Рамана Махарши, Шри Ауробиндо и другие оставили после себя весьма разношерстное племя последователей, ни один из которых не может считаться буквальным преемником такого же уровня.

Имея уже готовые описания того состояния, в котором должен находиться просветленный (а он попадает в него за годы углубленного самоисследования), нынешние ведантисты просто ленятся воспроизводить необходимую духовную практику в личном опыте, а сразу стараются имитировать достижения по внешним признакам. Оставим это на совести каждого, без досужей внешней рефлексии, ведь на то она и недвойственность, в конце концов.

Фанатизм последователей фалуньгун всегда вызывал недоумение. Когда читаешь о мученичестве, которому подвергаются адепты этого учения в на родине в Китае, отказываясь подписать отречение от принадлежности к конкретной организации, будучи готовы отправиться в трудовые лагеря для «перевоспитания» на долгие годы (оставим сейчас доказательства, насколько правдивы сведения о подобных перспективах), возникает очень простой и внятный вопрос: неужели нельзя достичь просветления другим способом, раз изначально выбранный путь почему-то запретили в стране проживания? Вроде все так просто: откажитесь от фалуньгун и займитесь тайцзы-цюань, например, или буддийской медитацией, да и мало ли еще разрешенных вариантов, проверенных временем. Ведь даже в советский период, когда не было иной идеологии, кроме коммунизма, многие умудрялись успешно совершенствоваться, пользуясь только идеалами компартии. Отсутствие гибкости у сектантов всегда поражает: зачем вообще цепляться за те или иные внешние формы организации, когда «дух дышит, где хочет», и всегда можно изменить стратегию личностного роста.

Сразу шесть неправительственных организаций из США и одна из Великобритании были признаны нежелательными в России. Большинство из попавших в черный список поддерживают как раз возникшее в Китае, но впоследствии запрещенное местными властями движение фалуньгун, оно же Фалунь Дафа. В нашей стране оно доселе не числится в списках экстремистских организаций, хотя часть распространяемой литературы давно под запретом. Примечательно, что востоковеды считают признание в РФ нежелательными НКО в поддержку «Фалуньгун» влиянием властей Китая, что небезосновательно. Данную ситуацию сравнивают отчасти со случаем с Далай-ламой XIV, которого также давно не приглашают на территорию России по просьбам китайских властей. Конечно, само учение слишком безобидно, а эксперт называет его и вовсе «глупым», чтобы представлять некую опасность помимо политических амбиций. Но именно этот факт вызывает вопросы к его последователям.

Что же такого особенного в самом учении фалуньгун, чтобы его нужно было запрещать, а главное, зачем за него всеми силами держаться? Фалуньгу́н (переводится как духовная энергия колеса закона, усердная работа с колесом учения), или фалу́нь да фа́ (великий закон колеса учения, практика колеса дхармы, «великий метод колеса дхармы) – это новое религиозное движение, возникшее в начале 90-х годов в Китае. В основе лежит традиционная китайская гимнастика цигун в сочетании с элементами буддизма, даосизма, конфуцианства и китайских народных верований. Тремя главными ценностями в фалуньгун выступают конфуцианские принципы истина, сострадание и терпение. А теперь вопрос на засыпку, разве хоть что-то из перечисленного по отдельности запрещено в России или даже в самом Китае, где цигун практикуют на площадях и уделяют внимание возрождению буддизма? Или компартия против таких замечательных качеств китайских граждан, как сострадания и терпения? Разумеется, все дело в лидере движения, целях создания секты и влияния на адептов в социальной плоскости.