Евгений Полонский - Поднятая ветчина. Гид по бодрящей жизни на Руси

Но студент МАТИ, как известно, всегда впереди – агрессор был сломлен столь же дерзко, как он сам пытался атаковать: «Нам приходится работать перед институтом и после него, чтобы прокормить ребенка» – слезно ответствовали мы. Другого выбора, кроме как идти ва-банк, у нас не было.

И в этом была доля правды – мы действительно периодически работали перед парами и после них на протяжении нескольких курсов. Работали мы промоутерами. Ладно, кого я пытаюсь ввести в заблуждение – флаера мы на улице раздавали. Зимой, коченея от холода, и летом, изнемогая от жары. Основным поставщиком работы была элитарная рэсторация на Академической, ныне навек почившая в бозе. Поросло травой место наших встреч.

Мы быстро поняли в какое время злобная директорша рэсторации может пройти, дабы потешить свое эксплуататорское самолюбие жалким видом людей, раздающих флаера. Во все остальное время мы развлекались, как могли: играли в подъездах в карты, падали на гололеде, залезали на сугробы. Одно из таких восхождений стало роковым – человек-бутерброд в лице меня упал, а надетый на меня баннер с грудастой фройляйн, предлагающей попить пивка, раскололся на две части.

Нелегко было идти в рэсторацию после порчи ценного имущества, но спутница придала мне сил и благословила на подвиг. Я сделал шаг внутрь и ответствовал, что упал, а вместе со мной упал и надетый на меня баннер. И если последний был излечен с помощью клейкой ленты и такой-то матери, то душевная травма осталась со мной навечно.

До сих пор решительно не понимаю, как жалкий вид двух людей, раздающих бумажки на улице, может способствовать посещению рекламируемого заведения. Но мы таки могли похвастаться подтвержденной результативностью – как минимум одна не юная женщина ворвалась в заведение и, размахивая взятым у нас флаером, почему-то требовала бесплатно накормить ее.

Благодаря квалификации, кою дал нам институт, мы были решительно востребованы на рынке труда – так мы устроились флаерщиками в компанию Амбипюр. Местные генералы от маркетинга изобрели отменный способ пиарить освежители для салона авто: мы должны были стоять засадой на обочине дороги и, когда автомобилист встанет на красный, мы отчаянными жестами просили его открыть окно, в которое необходимо было просунуть освежитель-пробник, сопровождая свои действия мощной рекламной речью.

Выбранная стратегия бросания практически под колеса на огромной дороге и последующего впаривания освежителя почему-то не оправдала себя. Даже таким бывалым акулам флаерного бизнеса, как мы, такая работа не шибко пришлась по душе, поэтому спустя час несения вахты мы с позором оставили ее. Сдавать дела и форменную одежду в контору шел я один.

– А где девушка, что была с вами?

– Она упала в лужу и вся в грязи, – ответствовал я.

Достаток без проблем позволял нам досуговать в богемных местах Арбата, а именно в кафе Евразия, в котором все было два по цене одного. Это значило, что при заказе рюмки самой дешевой водки, вам приносили две рюмки, а при заказе роллов с огурцом – две порции роллов с огурцом. Правда после зверского сжирания роллов необходимо было следить за тем, чтобы тарелку, на которой остался имбирь, не унесли – он был отличной закуской.

Сия пристань бомонда имела ровно один клозет, замок коего был зачастую сломан. Это вырабатывало абсолютно эксклюзивный навык ссать стоя на одной ноге, ибо вторая нога, устремленная за спину, удерживала дверь от внезапного открытия. Насколько тяжела была девичья доля проссаться, мне даже страшно представить.

Другим популярным местом было кафе на Молодежной с незамысловатым названием «Пиццерия». Как водится, студенты ходили туда не за пиццей, если она вообще там была, а за бутылкой водки за 350 рублей. Романтическую обстановку создавало блюдо на двоих, именуемое в меню «Ешь и молчи».

Ну и подлинной звездой Молодеги кабацкой было кафе «Шоколадный заяц». В меню оного присутствовал некий русский сбитень, стоивший 99 рублей, и представлявший собой чай с лимоном, в который вливали немного все той же водки. Именно в этом заведении я элитарно праздновал свой 18-й день рождения. Безумных лет угасшее веселье! Зима вступала в свои права, а с неба большими мягкими хлопьями снег падал на ее прекрасные темные волосы. Ах, более никогда снег не падал столь чудесно.

И все залитые осенними ливнями старые улочки, где мы были вместе, до сих пор поют лишь о ней. Случайный странник, проходя мимо одного дома, и мимолетом устремив взор на свет в одном лишь окне, спокойно пойдет дальше. Он никогда не догадается, как много этот свет значил когда-то для другого такого же случайного странника на извилистых дорогах жизни. Пусть так! Но этот волшебный свет всегда будет освещать дорогу тому, для кого он горел.

Пора, ребятки, толкнуть телегу за путешествия. Много было пройдено и заморских дорог, где, как известно, не пахнут цветы и не светит луна, и грушовица ласкала мою глотку в пражском гей-клубе, и ветер Адриатики игриво трепал мои кудри на роскошной яхте, и транссибирский экспресс показал мне всю горечь русских просторов, и волны Тихого океана в чудесном Приморье любовно били мое туловище о прибрежные камни, и Самара открывала мне свои нежные объятия, и Байкал представал взору. И много чего еще было. Об этом еще будет время сказать. Но особое место занимает в моей измученной душе рыгательная поездка в Ебипет в далеком и прелестном 2010-м году.

Ах, какой это был год! Сентябрь догорел еще в 2007-м, но чудовищных масштабов лесные пожары и не собирались следовать его примеру. Москва была чем-то средним между артиллерийской позицией времен Крымской войны и машиной Мелкого из «Очень страшного кино» – тонула в жутком дыме, который и не думал рассасываться.

Среднесуточная температура того лета в Москве была равна таковой в Каире, поэтому акклиматизация была успешно пройдена, как говорится, не отходя от кассы.

На тот момент поездки в подмосковной электричке были максимумом моих самостоятельных путешествий, поэтому я возлагал на грядущий отдых большие надежды.

Египет, если кто не в курсе – это страна бичевских олл-инклюзивных алко-удовольствий и соития, доступного для пролетариев всех стран. Поэтому считаю, что фильм «Мумия» насквозь лжив – вы представляете себе Имхотепа, который, померев в колыбели человеческой цивилизации, очнулся в современном Египте и зачем-то хотел заполучить себе глаза, чтобы видеть окружающее? Но мы с моим старинным другом не Имхотепы ни разу, поэтому у нас не возникло мук выбора по поводу того, куда ехать.

Нам было по 19 лет, и светлый образ девичьей вагины и бесплатного дрянного бухла манил нас к себе, но злая судьба нанесла нам первый удар еще при рождении, наделив отрицательным iq. Следствием этого стало наше опоздание на самолет, несмотря на крайне ранний приезд в аэропорт. Мы стояли в домодедовской курилке, будь она проклята, и мой друг спросил: ты не слышал, сейчас не наши фамилии, часом, назвали? Я мудро ответствовал, что, мол, фигня, не слышал ничего. Курение убивает – подойдя к еще недавно закрытому гейту, мы обнаружили наш самолет бодро выруливающим на полосу. Единственное, что немного напрягло – это отсутствие нас в нем. Зато мы успели купить в Дьюти фри два литра крепкого бухла, кое немедленно открыли.