Светлана Жарникова - Истоки фольклора Русского Севера

Такое пророчестве закономерно в свете ведических представлений о жизненном долге каждой варны. Ведь Илья Муромец крестьянин, землепашец и ему (как вайшье) умирать на ратном поле не обязательно, в то время как для воина (кшатрия) такая смерть – жизненный долг.

В тексте былины есть слова, подчеркивающие родство трех калик-перехожих с Ильей и их сакральные функции. Об этом свидетельствует следующее обращение калик к Илье:

Как и положена выходцам из иного мира, с «того света» калики не просто уходят из дома Ильи Муромца, они исчезают: «Ишше тут-то калики-ти стали всё невидимо; он нигде-то больше не завидел тут». 59

Надо отметить, что такая обрядовая архаика, зафиксированная на уровне древних арийских текстов, сохранилась не только в былинах и сказках, но и даже в некоторых бытовых поведенческих нормах, характерных для русского народа.

Так, встречаясь друг с другом, мы здороваемся , т.е. желаем здоровья. Но именно это и предписывает Махабхарата: «При каждой встрече следует спрашивать о здоровье», кроме того: «Подстригающему себе бороду, чихающему, купающемуся, вкушающему пищу и всем болящим желать здоровья», 60 что мы и делаем (с небольшими коррективами) по сегодняшний день. В обыденной жизни супруги часто говорят друг о друге «моя половина», но ведь еще в ведических текстах говорится «Сам человек – полчеловека, вторая половина – жена». 61 И здесь имеет смысл обратиться к северорусским народным обрядам: свадебным, родильным, похоронным и т. д. Е. Перфецкий в своей статье «Бытовые языческие черты в свадебных обрядах русского населения Архангельской губернии» отмечает полное сходство древнерусской формы брака «похищение», «покупка», «приведение» с древнеримской «usus», «coёmptio», «confarreatio». Но Р. Б. Пандей, говоря о древнеиндийcких формах брака, отмечает брак – похищение , характерный для варны воинов, называемый «ракшаса»; брак «гандхарва», когда не родители девушки решали вопрос о браке, а невеста и жених решали его между собой, следуя взаимной любви; брак «асура» или « покупка », когда жених дает имущество родственникам и невесте, т.е. невесту практически продавали; брак «брахма», который считался похвальной формой и был подобающим для брахманов, эта форма была прослежена вплоть до ведийских времен. Собственно это и есть брак- приведение , когда отец выдавал девушку замуж, «давая столько украшений, сколько мог, мужчине, обладающему характером и ученостью, которого он сам приглашал по своей воле и принимал с почетом, не беря ничего взамен». 62

А.А.Васигин отмечает: «Практически во всей Индии прослеживается одна и та же закономерность, браки высших каст и высших слоев общества совершаются согласно ортодоксальным формам брака, без брачного выкупа, но с уплатой приданого, браки низших слоев и каст – в формах брака купли». 63 Д.К.Зеленин в своей «Восточнославянской этнографии» подчеркивал, что у русских, особенно у староверов , т.е. среды, наиболее полно сохранившей древнейшие дохристианские обряды, «повсеместно распространены тайные свадьбы – самоходом, самокруткой, уводом, уходом убёгом. Известны три вида таких свадеб. В первом случае совершается настоящее похищение: невесту похищают неожиданно для неё самой и она не знает для кого и для чего это делают». 64 Эта форма брака, зафиксированная у русских староверов, практически идентична отмеченной Р.Б.Пандеем форме брака, характерного для варны воинов и называемого «ракшаса». Во втором, более распространенном случае, как пишет Д.К.Зеленин, «жених и невеста договариваются о тайном браке, причем невеста заранее отдает жениху часть своего приданого или, по меньшей мере, делает ему подарок как залог того, что она не передумает.« 65 Такая форма по-существу идентична древнеиндийской форме брака «гандхарва». Именно о ней говорит царь Душьянта, герой драмы великого индийского поэта и драматурга 4—5 в. Калидасы «Шакунтала, или перстень – примета»;

Третий тип брака, отмеченный Д.К.Зелениным – «когда родители невесты сами организуют её мнимое похищение», тем самым, избегая расходов на свадьбу. 67 Фактически в такой форме брака все расходы ложатся на плечи жениха и это, по сути, очень близко к древнеиндийскому браку «асура». Возвращаясь к статье Е. Перфецкого отметим, что, говоря о формах брака, характерных для архангельских крестьян в начале 20 в., он подчеркивает наличие еще одной, близкой к древнеиндийской, формы, когда «как в древности, так и теперь не жених идет в дом невесты и приводит её к себе, подчас насильно, а она сама, свободная вступает на порог жениха или её свободную приводят к нему родственники, отсюда эта форма брака получила свое название – «приведение». Кроме того, не жених платит за невесту, а за нею приносят приданое. Первою чертою приведение отличается от похищения, второй от покупки». 68 Отметим еще раз, что в Индии именно в высших кастах, в наибольшей чистоте сохранивших древние индоиранские обряды, была распространена эта форма брака, столь характерная и для Русского Севера. Стоит заметить, что близость славянских и индийских брачных обычаев была отмечена еще Г. Васильевым в середине 19 в. 69 Действительно, Е Перфецкий в начале 20 в. пишет о том, что у славян «центральным моментом религиозного заключения брака… было посажение брачующихся на коже жертвенных животных или как оно называлось у древне-руссов – «сажание на посад». Подобное явление мы наблюдаем теперь у наших крестьян: невеста, надев на голову парчевую повязку и на верх её «челки» (круг, высаженный бисером), приступает к шитью рубахи жениху, причем она садится на передней лавке, на которую полагается вверх шерстью собственная её шуба для сидения на ней. Для жениха существует тоже аналогичный обряд: при отправке к невесте из своего дома, жених зажигает восковую свечу у образа, родители тоже берут в руки свечи и приступают к благословению сына, причем под ноги его вверх шерстью кладется овчинная шуба, которая должна быть из одноцветной шерсти». 70 И даже в настоящее время старики в вологодской и архангельской глубинке, вспоминая свою молодость, отмечают, что во время свадьбы невеста и жених сидят на лавке, на шубе мехом наружу. Но если мы обратимся к древнеиндийскому свадебному обряду, то в нем невесту также сажают на шкуру (рыжего быка) шерстью вверх. Считалось, что она (шкура) должна была «способствовать плодовитости женщины». 71 В русском свадебном обряде девичью косу невесты расплетают и переплетают её в две женские косы, символизирующие освобождение от родительской власти и переход в новое состояние замужней женщины. В индийском свадебном обряде «девушке расплетали косички, освобождая её от родительской власти, в знак того, что она переходит в новое состояние – замужней женщины», 72 Во время свадьбы молодых на Руси обсыпали хмелем и зернами злаков. Эта традиция сохранилась на Русском Севере вплоть до наших дней. В древнеиндийском свадебном обряде также принято обсыпать молодых зернами злаков. 73 В северорусской свадьбе на полу рассыпалась солома, которую новобрачная должна была выметать. «Свадебный обряд в Индии включает жертвенную солому на полу. Коврик невесты должен касаться края жертвенной соломы.« 74 В северорусской свадьбе сваху, дружек, тысяцкого и других участников свадебного ритуала было принято ругать, обзывать, насмехаться над ними. Так сваху сравнивали с «жабой болотной», с мышью, просили увести ее на речку и т. д. Очень широко были распространены довольно скабрезные шутки в адрес главных действующих лиц этого торжества. Так Д. К. Зеленин отмечает, что: «На Онеге во время свадебных торжеств устраивались шуточные представления, в том числе женитьба барина. Один из присутствующих, изображающий барина, громко, так, чтобы всем было слышно, выкрикивает всевозможные непристойности, каждая из которых задевает присутствующих девушек, а остальные молодые люди повторяют эти же непристойности, но еще громче»… 75