Жанна Василевская - Искусство Неповиновения. Как, несмотря ни на что, быть счастливой

В компанию Маркони, куда я захотела прийти работать после интервью, меня взяли в инженерный отдел поначалу на срок три месяца, с тем чтобы организовать и упорядочить чертежи и документы разработанных радиоприборов. Трудоустроил меня независимый отдел кадров, который предоставлял посреднические услуги различным компаниям, поэтому зарплату и прочие социальные надбавки мне платил он же. По закону тех лет такого рода отделы кадров могли «держать» работников не более девяти месяцев, после чего компания должна была перевести сотрудника в свой штат и взять на себя все полагающиеся выплаты. Спустя три месяца, всё ещё продолжая там работать, я потребовала повышения зарплаты от своего работодателя – отдела кадров, так как соглашалась на шесть тысяч за временную работу и, к своей радости, получила 25% надбавки, что вызвало у меня прилив гордости.

Прошло полтора года, компания испытывала финансовые затруднения и не вспоминала о своих обязанностях, а посредник продолжал получать за меня немалые деньги от компании. Ситуация начинала вызывать недовольство и у меня, и у моего мужа. И тут случился непредвиденный обвал – компания в один день отправила домой 100 сотрудников из 160, вручив им письма об увольнении, без требований отрабатывать необходимый по договору срок, пообещав при этом выплатить компенсацию в двойном размере.

Мне, как ни странно, предложили выбрать – остаться ещё на неопределённое время или получить письмо об увольнении.

Я выбрала первое. А за этим последовал этап поисков покупателей на компанию Маркони, когда мы с моим непосредственным руководителем – начальником инженерного отдела – доводили до кондиции цифровую документацию на наши системы, чтобы было что демонстрировать потенциальным покупателям.

В результате англо-американская компания, заинтересовавшись, приобрела фирму Маркони, и тогда мой муж, понимая, что новым хозяевам нет дела до меня и израильских законов, просчитав все возможные варианты, предложил мне проявить инициативу и заявить о своём желании заключить с новой фирмой договор о сотрудничестве напрямую, вместо того, чтобы общаться через посредника. Не сразу, но новая власть сообразила, а, возможно, ей подсказали, что это будет выгодней, чем платить посреднику – моему работодателю.

Уже через две недели мне ответили положительно, после чего я начала оформление своего нового статуса, не до конца внутренне принимая его, но понимая, что на тот момент это был самый креативный и выгодный выход из сложившейся ситуации.

Да, были плюсы, которым я призывала себя порадоваться, но были и минусы, которые я ощущала то тут, то там. Моя профессиональная самооценка тогда явно хромала, и прошли годы, прежде чем я научилась осознанно работать над её повышением. Но именно этот случай позволил мне поверить в себя, оценить свою независимость и выгодное положение. Ведь меня не коснулись массовые увольнения, поскольку я не была частью штата сотрудников.

Несмотря на то что я позволяла себе работать в более удобные часы, чем, вероятно, разлагала дисциплину в отделе, всё равно это была загрузка на полный день. Был замечательный период, когда я работала четыре дня в неделю, оставляя себе один дополнительный выходной. А в 2015 году, когда я решила помочь младшей дочке с двойняшками, родившимися раньше срока, мне отказали в дополнительном отпуске на четыре недели. Тогда, повинуясь душевному порыву, я написала заявление о расторжении договора. Начальство сразу же передумало: мне дали отпуск на две недели, а после предложили удобный график – два дня в неделю. На тот момент это казалось мечтой, и я проработала так полтора года, пока опять не вышла постепенно на полную ставку .

За последние годы было несколько волн увольнений, часть сотрудников ушли сами. В ноябре 2018 года грянули организационные перемены сверху. Без предупреждения уволили моего непосредственного босса – заведующего инженерным отделом и его начальника – VP Operations Department, по-русски – директора производственного отдела.

И тут прежде налаженные связи стали рушиться. Как следствие, мне добавили новую должность. Передать и принять дела было невозможно. Я чувствовала, словно получила «наследство без завещания», с которым придётся разбираться самой – без подробного перечня, что и как должно быть. Уже тогда наметилась трещина в моём отношении к делу. То, что было важно ДО, стало почти никому не нужным ПОСЛЕ.

Честно скажу, было непросто, но интересно и полезно, ведь я люблю и знаю то, что делала. Вдобавок к своим обязанностям мне пришлось поддерживать ту систему, попросту говоря, базу данных, которая создавалась много лет назад на моих глазах, при некотором моём участии в её тестировании, а также – в её непосредственном использовании.

Заодно я вдоволь «наигралась» в учительницу, которой мечтала быть в детстве, проверяя инженерные изменения всех проектов, как Change Analyst.

Если бы мне не предложили уйти в компанию FABRIC, я так бы и работала, наверно. Но, задумавшись, поняла, что это мой шанс для роста и перемен. Тем более что почти не осталось тех людей, с кем мне было комфортно работать, а проекты тех, кто ушёл сам или «кого ушли», ложились на наши плечи тех, кто остался.

Совсем другая история у моего мужа, который всегда жаждал независимости от работодателя и шёл к этому с самого первого момента трудовой деятельности в Израиле. В начале марта 2020 года Олег отмечал 15-летие своей компании, – как раз накануне введения карантина из-за возникшей эпидемии коронавируса. Между прочим, его компания продолжила работать в этот нестабильный период. Однако, чтобы рассказать о становлении Олега как частного предпринимателя здесь, на Земле Обетованной, мне следует вернуться в те далёкие годы, когда мы только приехали в Израиль и начали с нуля в незнакомой стране.

НЕ ПОЗАБЫТЬ РАССКАЗАТЬ

Из письма Кишинёвские сны

30.10.1990

Здравствуйте, дорогие мои Фимка, мама и папа!

Очень рада, что буду разговаривать с вами первого ноября. Но всё равно решила написать немного и попробовать отправить с людьми, которые приезжали в гости к своим родственникам. Эти родственники – наши соседи, причём соседка сама из Кишинёва (живёт здесь уже больше десяти лет), а муж её из Прибалтики. В общем, если они возьмут письма и опустят их в почтовый ящик в Москве, по дороге в Биробиджан, то в начале ноября, надеюсь, вы уже будете читать то, что я пишу.

Когда я впервые написала на конверте в строчке адреса: улица Киевская, дом 16/4, то задумалась уже после отправки: а нет ли сейчас путаницы со старой и новой улицей Киевской? Может, писать пока по-прежнему: Димитрова? Это письмо я решила отправить в одном конверте с соседским, чтобы не пугать обилием писем тех, кто их должен взять (Лангеры тоже передают письмо).