Евгений Орлов - Главная книга эпохи благотворного преобразования. Тартарианские представления

В условиях, когда была объявлена шоковая терапия в организации экономики страны, он предложил, хоть и капиталистические, зато спасающие богатства страны от разграбления, новые эффективные акционерные отношения, обозначенные сейчас нами как ТАО (тартарианские акционерные общества). Но в это время правительство и законодатели копировали «прогрессивные» западные правила. И не удалось сообщить о его предложениях влиятельным деятелям страны.

Понимая неизбежность полного перехода страны на капиталистические отношения, он настойчиво рекомендовал жителям городов, а в какой-то мере и в сельских поселениях объединяться в потребительские коллективы по типу организации, разработанной для тартарианских отношений, потому как понимал, что вскоре государство отдаст бизнесу и функции ЖКХ. И в этих условиях новые структуры будут искать способы увеличения доходов, а забота о благоустройстве быта людей станет для них досадной формальностью. Но, как мы знаем, и эти его предложения оказались не известны массам.

Понимая, что покорение капиталом новых обширных территорий позволит на десятилетия отодвинуть крах этого способа организации общества, он, что называется «засучив рукава» принялся приспосабливать разработанную им систему организации новых способов управления к условиям, когда производство становилось частным, и каждый участник производства стремился получить максимум финансов от своей собственности.

Здесь следует отметить, что в его изложении финансы и деньги являются совершенно разными понятиями. И если в своих разработках для социалистического общества он надеялся на возможность быстрого перехода от финансовых отношений к денежной оценке труда и стоимости товаров и услуг, то теперь ему приходилось считаться с тем, что финансовые отношения и даже представления, которые он характеризовал как финансовые, стали в нашей стране повсеместными.

Используя статистические данные и сведения о производственной кооперации одного из мощных производственных объединений страны – завода ВАЗ – он менее чем за год разработал образец тартарианских производственных и экономических связей различных подразделений завода и его многочисленных партнёров. Теперь уже с учетом получения финансовой выгоды каждым участником производства и возможности влиять на равномерность уровня такой выгоды для всех вовлеченных в это производство.

Но эти расчёты носили чисто теоретический характер, а он жаждал проверки на практике. В этом деле дружба со мной оказалась очень даже полезной. Ещё до начала «перестройки» я пробовал применять предложенное им в сельском хозяйстве, организация в котором несколько отличалась от организации в промышленности, с которой он был знаком ближе. Мне очень даже нравились его предложения. Построение отношений внутри первичных коллективов и между такими коллективами и отношение коллективов с руководителями и специалистами виделись идеальными.

Но в своём колхозе я занимал должность, не допускающую заметной независимости. Поэтому в 1979—80 годы увлёк возможными перспективами от применения метода на практике в сельском хозяйстве молодого и инициативного первого секретаря Калининского РК КПСС Краснодарского края Бочкарёва Ю. И. Он попытался «пробить» выделение из территории колхоза «Победа», в котором я тогда работал, отдельной площадки для создания экспериментального совхоза с новыми приёмами организации труда и управления. Нам удалось заручиться поддержкой Макурина – начальника главка организации труда в Министерстве сельского хозяйства. Министерство даже решило инициировать создание такого экспериментального предприятия с центральной усадьбой в хуторе Ангелинском, входящего в состав населённых пунктов этого колхоза, где я был управляющим. Было направлено ходатайство Совмину об учреждении такого совхоза. Но Краснодарский крайком КПСС выразил возмущение не согласованной с ним инициативой. В результате Бочкарёв был освобожден от должности первого секретаря райкома за инициативу, не укладывающуюся в политику партии.

Потом, работая в качестве главного агронома колхоза «Путь Ильича» Успенского района Краснодарского края, я успешно применял элементы новой организации производства в растениеводческой отрасли колхоза. Новшество помогло добиваться заметных успехов.

Но сама структура управления и организации в социалистических предприятиях заметно препятствовала росту эффективности от внедрения новшества. В этой связи я обратился к начальнику районного управления сельского хозяйства Акулинину с предложением реформировать структуру, отношения и связи тружеников внутри колхоза с целью роста мотивации колхозников для резкого повышения производительности труда, повышения качества произведённой продукции и ликвидации дефицита рабочей силы. Акулинин предложил мне написать на эту тему доклад и обсудить его на собрании руководителей сельхозпредприятий района, что я и сделал.

Но надо признать, что из нескольких десятков руководителей, участвующих в обсуждении, лишь немногие согласились, что предложенные перемены будут очень эффективными. Остальные уповали на то, что, если бездельничающая в течение 6—7 часов своего рабочего времени заправщица ГСМ станет в свободное время трудиться в одной из производственных сфер, а во внеурочное время еще и участвовать в срочных производственных операциях, то сможет, по моим расчётам, заработать больше, чем получает председатель колхоза. А это будет в корне нарушать принципы социалистической материальной заинтересованности в повышении образования и в стремлении к карьерному росту.

После обсуждения Акулинин показал текст моего доклада руководителям края, и там отнеслись к нему серьёзно. В результате на очередном партактиве первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Воротников, говоря об ужесточении социалистической дисциплины, указал председателю крайисполкома Голубю, что в Успенском районе работает агроном, который подпольно внедряет несоциалистические способы организации труда и находится до сих пор на свободе.

Такое заявление вызвало всплеск мероприятий по моей дискредитации со стороны районных органов. Сажать по политическим статьям тогда уже не брались, и против меня трижды возбуждали уголовные дела за нарушение агротехники в колхозе. Но поскольку благодаря применению новшеств и валовые сборы с/х культур, и урожайность, и качество продукции с моим приходом в колхоз выросли значительно, эти уголовные дела прекращались, не доходя до суда.

Помогло и то, что когда всё же было вынесено решение районного суда о лишении меня свободы на 2,5 года за раннюю уборку семенников люцерны (которой, кстати, я спас семена от заражения трудно отделимым сорняком), коммунисты колхоза отказались выполнять требование райкома о моём исключении из партии.