Евгений Орлов - Главная книга эпохи благотворного преобразования. Тартарианские представления

Тем временем в стране уже было официально закреплено требование на пересмотр устаревших форм организации, признавались полезными рыночные механизмы, пропагандировались новые веяния. С высокой трибуны генсек М. С. Горбачев, объявил, что Пыталовский район Псковской области является форпостом применения новых арендных отношений, а первый секретарь Пыталовского района Воробьёв Н. Н. является «прорабом перестройки». Я поехал в Пыталово, встретился с Воробьёвым, рассказал ему об имеющемся у меня опыте и о разработках Копачёва. Он познакомил меня с ленинградским учёным Праустом, который при поддержке ВАСХНИЛ создал и возглавил в районе научную лабораторию, по внедрению передовых форм организации труда. Вместе они предложили мне переехать в район и возглавить один из совхозов для применения моего опыта на практике.

В совхозе «Светоч», являясь его директором, я стал активно посещать места отдыха рабочих и в перерывах рассказывать им о преимуществах новых способов организации труда. Но большого энтузиазма среди неторопливых и спокойных работяг я не замечал. Начал выявлять наиболее активных и предлагал им сформировать из их друзей и знакомых арендные коллективы, формирования которых настойчиво добивались районные власти и научная лаборатория. При этом силами лаборатории были разработаны нормативы по арендной плате, по нормам затрат, по нагрузке на члена коллектива и тому подобное. Пытаясь уговорить местных перейти с оплаты по нормам и расценкам на арендные отношения, в ходе обсуждений я не раз убеждался, что нормативы лаборатории не гарантируют наличие прибылей у арендаторов.

В этой ситуации я решился на радикальный шаг. Уговорил переехать в совхоз наших молодых друзей и знакомых из других регионов. С тем, чтобы моя жена вместе с ними и даже при помощи малолетних детей (на каникулах и после занятий в школе) взяли в аренду помещение недавно построенной и ещё не эксплуатируемой крупной и современно оснащённой животноводческой фермы совхоза. А к ней и два стада коров из соседних посёлков. Они обязались самостоятельно осуществлять уход за животными и производство продукции, а материальным вознаграждением арендаторов должна быть разница между стоимостью реализованного молока, выращенных телят и арендными платежами. При этом, по рекомендации района, арендаторы до конца года находились на денежном авансировании. Зато никто не препятствовал внутри коллектива строить производственные отношения учёт и размеры денежного вознаграждения за труд на предлагаемых мною принципах. Это заметно повышало заинтересованность арендаторов, побуждало инициативу и новаторство.

В результате 9 членов коллектива успешно и без чрезмерных усилий справлялись с объёмами работ, предусмотренных для 34 человек. Только в районе рассказывали как смешной анекдот, что в «Светоче» жена директора совхоза работает дояркой. В такое никто не мог поверить. В то же время и жена, и дети не считали такое занятие зазорным, а были уверены, что было бы хуже, если бы они бездельничали, пользуясь благами семьи директора.

Но мои разногласия с научной лабораторией в подходах к внедрению арендных отношений набирали силу. Район не считал возможным предоставлять хозяйствам самостоятельность в освоении арендных отношений. На мои доводы о том, что условия хозяйствования на мелиорированных землях, как, например, в показательном совхозе «Белорусский», значительно отличаются от деятельности на заболачиваемых, переувлажнённых почвах, преобладающих в других хозяйствах, а, следовательно, и условия аренды должны быть разными, никто не реагировал. Я доказывал, что в животноводстве значительно отличаются уровни механизации на разных фермах и тому подобное.

Особенно эти разногласия проявилось при посещении района комиссией Министерства сельского хозяйства СССР. Выполняя директивы партии, в Министерстве решили изучить и распространить отмеченный генеральным секретарём передовой опыт внедрения аренды в районе. Высадился большой десант лучших специалистов Министерства. Прауст и управленцы района возили их в те хозяйства, в которых считалось, что арендные отношения сложились уже не первый год. И в те, руководители которых заявляли, что проводят большую организационную работу по освоению арендных отношений. Но ни в разговорах с арендаторами, ни в беседах с директорами, специалисты не могли выявить никаких полезных особенностей арендной организации в сравнении с обычным повременным авансированием работ или со сдельной оплатой.

Когда же делегация специалистов приехала в «Светоч», Воробьёва и Прауста очень обрадовали заинтересованные и аргументированные рассуждения членов арендного коллектива, в котором трудилась и моя жена, рассказывающих комиссии о практической пользе аренды, о преимуществах такого способа организации в сравнении с традиционными. Зато подробное обсуждение особенностей и перспектив арендных отношений в моём кабинете, хоть и вызвало очень живой интерес членов комиссии (они даже просили повторить некоторые мои доводы для своих записей), но явно не понравились и Праусту, и секретарю райкома. Когда гости распрощались, один из членов комиссии даже специально вернулся, чтобы предупредить меня о возможных неприятностях. Он объяснил, что мои утверждения совершенно не соответствуют тем материалам, которые афишируют представители района. И что районное руководство сейчас это явно поняло, и видимо, будут принимать меры.

Через три дня райком назначил очередное производственное совещание в совхозе со стандартной повесткой дня. Неожиданно на совещание прибыл Воробьёв, взял слово и заявил, что райком чрезвычайно обеспокоен тем, что в совхозе избрали путь, противоречащий установкам партии. В то время как КПСС обновляется, когда была впервые созвана всесоюзная партийная конференция для выработки путей оздоровления партии, директор втайне от партии начинает использовать в совхозе капиталистические приёмы для организации наживы приближенных к нему лиц, которых вызвал из других областей и республик. Передовой район страны не может допустить распространения враждебных тенденций на своей территории.

В отличие от председателей колхозов, директор совхоза не избирался на эту должность, а назначался решением района. Но в районе не было никаких оснований для моего увольнения. Тогда (возможно впервые в стране) было использована такая мера, как выражение недоверия директору со стороны коллектива. Собрание готовили очень тщательно, но явка оказалась плачевной. При этом ещё и для получения нужного результата пришлось прибегать к «фокусам» при подсчёте голосов. Когда голосовали за выражение недоверия, секретарь парткома насчитала много голосов, несмотря на малое количество поднятых рук. А при голосовании в мою поддержку рук поднималось много, но голосов считалось мало. Люди несколько раз требовали переголосовать и пытались назначить контролера из присутствующих, но в результате в протоколе было записано нужное решение. А мне эти результаты были уже безразличны, поскольку я понимал, что продолжить внедрение копачёвских разработок здесь мне не позволят.