Леонид Диневич - Дорога длиною в жизнь. Книга первая. Детство, школьные, институтские годы

По моим меркам широкая и длинная, уходящая за горизонт, почти в бесконечность, укатанная и ровная, как стол, грунтовая дорога. Вдоль дороги ряд одноэтажных деревянных домиков (в сегодняшнем моём представлении – типа бараков). За домиками лес с высоченными, по моему восприятию, деревьями. Небо закрыто слоистой облачностью. На обочине деревянный столб, на котором висит большущий чёрный радио-колокол. Из него раздаётся мощный голос Левитана (это теперь я знаю, что это был голос Левитана), о котором я в то время конечно ничего не знал. Он объявляет об окончании войны и ещё громче – о Победе. Возле столба собираются женщины, целуются, обнимаются, плачут. Рядом с дорогой стоят одноэтажные деревянные домики семей офицеров. Один из домов наш. Бегу домой и кричу: «мама, Победа, скоро папа вернётся с войны». Мама со мной бежит на улицу и присоединяется к женщинам. Вместе они плачут. На меня внимание не обращают. Я в каком – то белом берете и в матроске? солдатским, почти строевым шагом иду посередине дороги в бесконечную даль и пою песню: «МАТЬ СЫНОЧКА ПРОВОЖАЕТ…". Остальные слова не помню. Мне ещё не исполнилось 4 года.

В моём сознании почти физически осязаемо эта дорога сопровождает меня всю жизнь. Только теперь в возрасте почти 80 лет я понял, что это был знак, по которому мне предстояло пройти жизнь. А вот ещё картина дороги, которая мне приснилась в дни подготовки к переезду из Молдавии в Израиль. По причинам, о которых я расскажу позже, мы всей семьёй, с детьми, родителями, семьёй брата и с сестрой с очень тяжёлым сердцем готовились покинуть СССР. Мы покидали страну, в которой для большинства из нас прошла важная часть жизни. К этому времени я уже «прошёл» значительную часть той реальной из детской памяти широкой грунтовой дороги. Мне только что исполнилось 50 лет. Своей научной и профессиональной деятельностью я приобрёл международную известность, учёное звание, значительные потенциальные возможности и высокое положение в стране, был депутатом Кишинёвского Совета, членом Проблемного Совета Госкомгидромета СССР. Представитель руководства Госкомгидромета СССР Михаил Демьянович Михеев приехал ко мне и убеждал не оставлять службу, потому что это станет равносильно лишению всей системы активных воздействий на метеорологические процессы в СССР главной базовой оси. Тем не менее, в то время решение уже было принято и изменить его было уже невозможно. О причинах – в третьей книге моих воспоминаний.

Здесь скажу лишь то, что если бы премьер-министр республики пригласил меня, поговорил бы по человечески и гарантировал бы защиту службы от разрушительных тенденций, а мне и моей семье обеспечил бы гарантии стабильности, я в начале реализации своих планов мог бы своё решение изменить. Был 1991 разрушительный год. Я ждал. Этого не произошло. То же я могу сказать и о руководстве ГОСКОМГИДРОМЕТА СССР. Если бы Председатель ГОСКОМГИДРОМЕТА СССР академик Ю. А. Израэль или его заместитель проф. Седунов Ю. С. на этапе принятия мной решения (они это знали) пригласили бы меня, обсудили вопросы безопасности моей семьи и стабильности Службы, может быть моё решение было бы иным. Я обычно поддаюсь рациональным убеждениям!

И всё-таки о сне за несколько дней до отъезда из СССР (здесь не придумано ни одного слова).

Дорога, похожая на дорогу к одному из моих 17 полигонов расположенному в Каларашском районе Молдавии. Она проходит мимо села Тузоры и уходит очень круто вверх. На этом подъёме однажды один из моих ведущих механиков Олег Сенченков с помощью танкового тягача на крюке тащил на полигон дизель на колёсной базе для радиолокатора. Страховочной цепью он дизель к тягачу не закрепил. На крутом подъёме этот дизель оторвался с крюка и, набирая скорость, покатился вниз. Каким – то чудом он наехал на толстое дерево, растущее рядом с домом расположенного здесь села и остановился. Чудо, чудо, чудо в том, что он не разрушил дом и не наехал на людей.

Так вот, снится мне эта грунтовая, с рытвинами и препятствиями в своей нижней части и хорошо укатанная с крутым поднятием, идущая вверх, вверх и вверх дорога. Я со своим водителем Жорой Никоричем доехал на моей служебной машине «Волга» до самой высокой её площадки. На ней расположена одна из моих баз и вертолётная площадка для моего служебного вертолёта. Вышел из машины. Встречает меня командир.

И вдруг меня почему-то на прямых ногах понесло вниз. С трудом меня донесло до какой-то площадки метров на двести ниже вершины. Я как будто скольжу, балансирую, но не падаю. Почему-то меня волнует, чтобы дорожная, после дождя, грязь не запачкала мои генеральские брюки.

Нет. Брюки остаются чистые и выглаженные. Моя Соня строго следила всегда за этим. С этой новой площадки в сторону до горизонта уходит дорога, усеянная острыми камнями и почти глыбами. Она с небольшим подъёмом и трудно проходимая.

Мне непременно нужно по ней идти. Другого пути нет. Вернуться назад по скользкой глинистой дороге, идущей под большим уклоном вверх, невозможно. Я почти страдальчески думаю, как же можно по ней пройти в моей чистой и тщательно выглаженной генеральской форме.

Но я пошёл, разбивая ноги о камни, падая и вставая, почти со слезами на глазах, сжав зубы, иду, преодолевая препятствия, постепенно продвигаясь вперёд и вверх. Никакого подобного сценария я себе не строил.

И вдруг такой сон. Почти так в реальной жизни у меня и произошло. 18 октября 2018 года, т.е. через 27 лет после приезда в Израиль.

По инициативе Тель-Авивского университета и ряда авторитетных профессоров в большом театре Габима в Тель Авиве я получил от министра обороны и министра интеграции за научные достижения и общественную активность очередную высшую награду министерства интеграции «Знак Почёта».

Так уж произошло. Государственная премия СССР за творческие достижения в СССР и Высший для учёных – репатриантов «Знак Почёта» за творческие достижения в Израиле.

Было это 18 октября, а ровно через 10 дней скорая помощь меня привезла в Хедерскую больницу с обширным инфарктом. 45 секунд я был за пределами жизни. Это были 45 секунд абсолютного покоя без ощущений и мыслей с широким и уходящим вдаль абсолютно тёмным, без теней и оттенков коридором. Вывели меня из этого состояния электрошоком. Мне кажется, что я не стремился оттуда возвращаться.

Далее, почти 8 часов операции на открытом сердце в Тель-Авивской больнице Тель Ашамер. Туда из Хедерской больницы после хирургической проверки сосудов сердца, в сопровождении мед. работников и жены доставила меня ревущая сиренами скорая помощь.

Таков диалектический путь моей творческой жизни. В итоге 8 часов операция на открытом сердце, шунтирование двух коронарных сосудов и 16 дней реабилитации в больнице и специальном реабилитационном центре при 100% внимании жены, дочери, внученьки, всех моих родных и близких друзей.