Сергей Белковский - Разные судьбы. Встречи с земляками

Реальная война на линии фронта началась для нее с окружения. Был страх, который испытывает каждый солдат в первые дни войны. Страх у девушек был еще и особым: их не раз предупреждали, что если попадут к врагу, те над женщинами измываются особо жестоко.

Вдвоем с подругой, отбившись от основной части соединения, бродили по лесным дорогам, пока случайно на них не выехал автомобиль.

– Сидайте, девчата, – позвал украинский парень, он и вывез девушек к своим.

Служить стали в штабе. Штаб в те месяцы жестоких боев под Москвой был одной из самых горячих точек. Его постоянно бомбили. Одной из таких бомб Галина была сильно контужена. Оглохла и у нее, видимо, от сильнейшего стресса стали шататься зубы.

– Меня направили в госпиталь, – вспоминала много лет спустя Галина Павловна, – отвезти должен был солдат. Родом он был из Златоуста. Получил несколько дней отпуска, должен был помочь добраться мне до госпиталя в Москве, а сам собирался добираться на Урал. Я напросилась с ним. Так оказалась в родном Челябинске, у родителей.

А в дороге произошло важное для контуженной девушки событие: на одной из станций сильно загудел паровоз, и она заплакала. Заплакала от неожиданной радости: услышала гудок, значит, снова стала слышать.

Тот солдат, прощаясь, дал девушке чашку на память, Галина долго из нее пила, пока эта память о войне не разбилась.

Отец работал на конюшне на заводе. Поехали с ним в поликлинику.

– Плохи, девица, у тебя дела, – сказали там.

– Делайте дочери зубы, только золотые, – сказала врачу мама, – ей еще замуж нужно выходить.

Зубы вытащили без уколов, они не держались. Лечили десна. Семья копила деньги – продавали картошку, другие продукты со своего двора. Потратили три тысячи рублей, очень большие в то время деньги.

По ночам Галина вскакивала и начинала кричать: «Прячьтесь, бомбят ведь». На самом деле мимо в ночной тишине проезжал трамвай.

Родители попытались устроить дочь на лечение в госпиталь. Там были одни мужчины-раненные, и не было ни одной женщины. Поэтому в госпиталь девушку не приняли. Нашли бабку-знахарку, она что-то заговаривала, давала пить и – выходила девушку.

У вечного огня. Фото Владимира Белковского.

Иногда мама грустно говорила:

– Галина, ты родилась не в рубашке. А в шапочке.

– Где же эта шапочка, мама? – спрашивала дочь.

– Теленок, наверное, съел.

В 1945-м Галина встретилась с будущим мужем Евгением Панкрушевым. Пришел с фронта он инвалидом – на одной ноге. Мама говорила дочери: зачем тебе такой? Дочь отвечала: «А если бы я пришла такой?».

Он часто приглашал в кино, куда попасть в послевоенный год было очень сложно. Но для него всегда была оставлена контрамарка. Галина знала, что он из очень уважаемой в городе семьи – брат Евгения был секретарем горкома партии.

Поженились. Родилась дочка Людмила. С 1949—го года Галина стала работать в сберкассе. От той поры осталась газетная фотография – на ней Галина рядом с клиентом сберкассы, выигравшим пять тысяч рублей, огромная сумма по тем временам. В сберкассе она проработала четверть века.

Про День Победы как-то во время нашей встречи женщина-ветеран сказала так: «Это праздник со слезами на глазах».

Когда мы слушаем, как Лев Лещенко проникновенно поет песню про День Победы, думаем про слезы радости от победы.

Но когда я слушал рассказ женщины, давно уже преклонных лет, о своей военной жизни, то понял, что слезы эти могут быть и просто от той боли, которую причинила война.

Мероприятия с празднования Дня Победы Галина Павловна по телевизору смотрела потом мало. Накатывалась боль к горлу и женщина начинала плакать.

Под старость болячки войны отдавались все с новой и новой силой.

Внучка-врач говорила: «Бабушка, это все у тебя от контузии».

Когда мы встречались, ветеран Великой Отечественной войны рассказала, что за зиму выходила из квартиры всего пару раз. Один – за медалью к 65-летию Победы.

Тогда, 5 мая накануне 65-го Дня Победы, Галине Панкрушевой исполнилось 90 лет.

Встречу с ветераном организовали мне сотрудники челябинского отделения Сбербанка, решив, что нужно рассказать о своих работниках, кого затронули «дороги» Великой Отечественной войны. Их тогда в Челябинске было всего несколько человек.

У челябинского художника Геннадия Жихарева есть картина «Рыбка в банке». Написана она была в начале 90-х годов.

Картина чудом уцелела.

Она могла попросту сгореть, как другие холсты, написанные автором в те трудные и тревожные для многих годы, когда одна страна рушилась, а вторая только создавалась.

Как-то, в те далекие уже времена, художник был в деревне, где у него домик и где он писал картины. И как-то он решил: «Чертовщина была в тех работах. Их оставлять ее нельзя. Нельзя, чтобы картины рождали смуту в головах у зрителя».

О чем бы ни писал художник, его работы должны в душе у зрителя оставлять надежду и свет. А в тех работах сам автор этого не видел.

Когда угли от картин догорели, в деревне прокукарекал петух. Все, решил художник, начинается новая страница в творчестве. И на душе у него стало радостно.

Были сожжены около 15 картин и графических работ, в которых сам автор видел «чертовщину».

От того периода нашлись в мастерской художника три уцелевшие картины «из 90-х».

Сейчас про те годы вспоминают все чаще. Стали даже искать «параллели» с последними временами в современной России.

Сохранившаяся картина из 90-х. Художник Геннадий Жихарев.

Художник – не политолог, его задача иная. Но в картинах он выражает мировосприятие тех событий, которые уже стали историей.

Предложил: может быть стоит сделать встречу у трех несгоревших картин «из 90-х».

Было бы, о чем рассказать и поговорить со зрителем. Художник пообещал подумать.

Такая вот история.

А вот еще одна – о том, как пчелы помогли художнику написать картину «Город».

Возможно, у этой картины нет аналогов во всем мире.

Называется она «Город». Кажется, что это вид с высоты на ночной город. Тема не новая в изобразительном искусстве, вот только средства для нее выбраны были необычные.

А в соавторы выбран – настоящие пчелы, те самые, что делают мед.

Дело в том, что в улей вставляются рамки, которые прикрываются холстиком. Отец художника держал пасеку и Геннадий Жихарев с пчелиным делом хорошо был знаком сам. Как-то художник достал из пчелиного домика такой «холстик» и увидел на нем образ ночного «города». Пчелы создали свою «картину» с помощью воска.