Сергей Белковский - Разные судьбы. Встречи с земляками

Художник решил сохранить пчелиное творчество, дополнив его масляными красками.

Так получилась эта работа, названная «Город». Впрочем, необычность присутствует не только в этой работе художника. На выставке у него была картина «Авиатор».

В мастерской художника. Фото Сергея Белковского.

«Точку» в картине Жихарев решил поставить в тот день, когда над Челябинском пронесся метеорит, наделавший, как известно, много шума. Герой картины сморит в небо – художник дописывал картину, как раз, в тот день. И – решил поставить «точку».

Так его произведение соединилось с реальными событиями.

При случае, когда буду в Екатеринбурге, надеялся передать их Виталию Михайловичу Воловичу, про него шла в них речь. Не получилось.

История этих писем такова. Когда-то, еще студентом, готовил статью для газеты «Советская культура» про книжного графика из Свердловска Виталия Воловича. Написал письма с просьбой рассказать о нем писателю Виктору Астафьеву, когда-то Виталий Волович иллюстрировал его произведения – в Красноярск. И классику книжной графики Дмитрию Бисти – в Москву.

Статья в «Советской культуре» так и не вышла, а письма от двух замечательных людей искусства сохранились. И еще – рукописные ответы на мои вопросы самого Виталия Воловича.

Вот эти редкие уже рукописные страницы.

Дорогой Сергей.

О Воловиче коротко мне и не написать, наверное.

Художник он очень сложный, но это та сложность, которой не было до Воловича и, наверное, не вдруг как она повторится. Волович – это самобытность, а самобытности удается добиться немногим, особенно в графике. Волович в рисунках к англичанам и фламанцам мне кажется больше англичанином и фламандцем, чем сами англичане и фламандцы.

Может это всего лишь «фокус», художественный обман, ну и пусть тогда будет «фокус» и «обман», если он меня убеждает в искренности и величии искусства, а главное в своем видении, своем проникновении в первоисточник, то есть в ту Великую литературу, которой он дерзнул коснуться, осмыслить ее, как художник, как мыслитель. Причем осмыслить и проникнуть заново, не повторяя никого из тех великанов, что уже соприкасались с шедеврами мировой литературы до него. Для этого нужен не только талант, особенный, дерзкий талант, но еще и характер, еще и упорство, еще и настойчивость. Много надо помучиться, передумать, пережить. Переосмыслить, чтобы пополнить внутренние культурные ресурсы в таком количестве и масштабе, что они обрекают человека на духовное подвижничество и художественное открытие, на муку и радость преодоления не только искусства в искусстве, но и на сотворение своего художественного мира.

И это все Волович преодолел и сделал, незаметно, без саморекламы и это для нашего времени тоже немало, но вполне естественно для большого художника и труженика.

Виктор Астафьев

Виталий Волович в мастерской. 80-е годы.

Из ответов Виталия Воловича, сохранились в рукописи у автора этих заметок:

– Художник-иллюстратор работает как бы в двух временных измерениях. Время, в которое происходят события книги и время в котором он сам живет. Видимо его задача заключается, помимо других, еще и в том, чтобы приблизить сюжет и идеи к своему времени, выявить и подчеркнуть то, что может волновать читателя сегодня. Найти для этого адекватную пластическую форму и таким образом включить эти идеи в контекст современной культурной и нравственной жизни.

– Я рассматривал цикл иллюстраций к сагам, как антифашистский цикл. В мире, где насилие, жестокость и бесчеловечность не являются уделом далекой истории, состояние сопротивления злу и есть состояние борьбы с фашизмом – основой и нравственно-этической позиции современного художника.

Дмитрий Бисти: «О художнике Виталие Воловиче писалось и напишется еще очень много, так как он является в нашем искусстве фигурой не только заметной, но и во многом определяющей его поступательное движение.

Волович бесспорно талантливый и волевой художник, самозабвенно работающий в сложном и трудном мире графики, которая, как ни странно, зачастую предвосхищает многие идеи и пластические поиски современного искусства.

Он обладает достаточно высоким профессиональным мастерством и знанием различных уникальных графических техник, чтобы свободно и артистично воплощать в материале свои пластические замыслы.

Волович – художник скорее не натурного плана, а художник, для которого идея, мысль являются главным в его творчестве. Отсюда и его тяготение к определенным литературным сюжетам, отвечающим его интересам и нравственно-этической позиции. Надо сказать, что экспрессивный подход к любому явлению, сюжету над которым работает Волович, как мне кажется, является самым главным в его творчестве. И те некоторые шероховатости в его работах, связанные с его тягой к стилизации снимаются вот именно этим качеством его темперамента художника. И он становится абсолютным творцом, когда его творчество не сковывается стилизаторскими рамками. В этом отношении его сюита посвященная цирку, мне кажется, наиболее достойным примером.

Вообще Виталий Волович представляется мне умным, добрым, высокообразованным художником /тип, который у нас, к сожалению, не так часто встречающийся/, могущим быть для многих примером. А его нравственный подвиг художника еще будет оценен по достоинству».

Стоит добавить еще несколько слов о мастере, которого уже нет с нами. Виталий Волович – один из самых известных современников Екатеринбурга, к чьему творчеству потомки будут обращаться еще не раз, как обращаются они к книгам великой мировой литературы, которую иллюстрировал уральский художник.

Будущий академик живописи Игорь Белковский в гостях у Виталия Воловича. Начало 80-х годов. Свердловск. Фото Владимира Белковского.

Был в гостях в мастерской у Виталия Воловича, знаменитого книжного графика. Тогда и зашел к нему его друг – Михаил, или как сейчас пишут, Миша Брусиловский.