Сергей Коняшин - Соловецкие этюды

В августе 1934 года заключенный Флоренский был вывезен спецконвоем из Сковородина на Кемский пересыльный пункт (на Попов остров), откуда отправляли на Соловки.

Дочь Ольга вспоминает об этой высылке в своем дневнике: «За папой следовал охранник. Подошел поезд, папа простился, вошел в вагон и стоял в дверях. Охранник сзади него стоял». Когда поезд тронулся, Флоренский крикнул дочери в шутку: «Если бы я был богатым, я всегда бы ездил с охранником». К горькому сожалению, охраной бедный ученый теперь был обеспечен на всю его недолгую оставшуюся жизнь на Соловках.

В одном из писем Флоренский писал: «Свой переезд я до сих пор вспоминаю с содроганием: нас бросало головами от стены к стене, так что мы приехали в синяках и кровоподтеках. Каюту на борту захлестывало холодной водой, в которой беспорядочно плавали чемоданы и высыпающиеся вещи. Всех тошнило и рвало, а кругом было ослепительно темно и ревели волны».

Сразу по прибытии на Соловки Флоренского, как и других только что доставленных, отправили в карантинную роту, которая в начале 1930-х годов размещалась в северной части поселка. Заключенные занимались там тяжелым и малопроизводительным трудом – разборкой картошки, заготовкой леса, мелиорацией и т. д. Флоренский пишет дочери, что там ему «жить крайне неудобно, неуютно и трудно» и что окружают его «преимущественно бандиты и урки» .

Позднее Флоренского переводят на новое место работы – в центральную лабораторию на т. н. «биосад», расположенный в бывшей Филипповской пустыни. Об этом он писал: «Лаборатория находится в двух километрах от кремля, расположена в лесу. Место тихое и уединенное, так что можно будет поработать» .

И действительно – работа в бывшей монашеской пустыни закипела. Именно здесь Флоренский сделал большую часть своих открытий и, как он сам вспоминал, провел лучшее время. Здесь ему удалось, в частности, сконструировать аппарат для осаждения и фильтрации йода и выделить этот химический элемент не из золы, как ранее, а непосредственно из водорослевой массы. Кроме того, он извлек, как и хотел, остальные ценные элементы, не уничтоженные сжиганием – альгинаты, клетчатку, белковое вещество и др. Также Флоренский придумал способ использования альгинатов для нанесения печатных узоров на ткани и для получения альгиновой пленки. А еще сконструировал термос из нового теплоизоляционного материала, который ему удалось получить из сфагнового мха и водорослей.

В ноябре 1935 года Флоренского направили в лаборатории Йодпрома, расположенные в здании бывшего монастырского кожевенного завода. Выработка йода осуществлялась там очень неэффективным, но при этом необычайно дорогим способом. В печах сжигали огромное количество бурых водорослей (в том числе и ценнейшей ламинарии), а затем из золы путем примитивных химических реакций выделяли йод, доля которого редко превышала 0,007 % от массы переработанного сырья.

Если добавить к этому колоссальный вред для здоровья на таком производстве, не говоря о неоправданно больших материальных затратах, то получим цену, которую приходилось платить специалистам и чернорабочим за каждый грамм йода.

Флоренский поставил перед собой задачу разработать на основе собственных научных открытий принципиально новую технологию промышленной переработки ламинарии с тем, чтобы помимо единственного продукта – йода – из водорослей можно было бы добывать и массу других полезных веществ, уничтожаемых при сжигании. Среди них – альгиновая кислота, целлюлоза, соли калия, кальция и натрия, а также основные макро- и микроэлементы, необходимые для здоровья человека. Это значительно удешевило бы производство и сделало его намного более эффективным и рентабельным.

Кроме того, Павел Флоренский читает лекции по физике, руководит математическим кружком инженеров и составляет каталог лагерной библиотеки.

«День весь занят сплошь, – пишет Флоренский родным, – с утра до ночи. Тем более что часть времени отнимают чисто лагерные обязанности вроде поверок. Пожалуй, главная трудность в том, что ни на минуту не приходится быть в одиночестве, и, следовательно, творческая работа вполне исключается» .

В 1936 году Флоренский начинает выезжать в экспедиции и командировки, при его участии решается вопрос строительства на острове Водорослевого комбината.

«То, что два года назад было смутной мыслью, – вспоминает Флоренский, – сейчас запаковывается в ящики и даже отправляется на материк» .

Между тем с этого времени в его душе начинает нарастать внутреннее беспокойство: «…мне все труднее выносить общество людей и все больше хочется оставаться одному, чтобы сосредоточится» .

В мае 1937 года завод закрыли. Павел Флоренский тяжело переживал это событие, означающее, по сути, признание ненужным его долгого и тяжелого труда, которому он посвятил последние годы жизни без остатка и в котором видел единственную цель своего существования в лагере.

Флоренский в это время писал: «Живу в кремле. То есть не живу, а влачу существование, так как в моих условиях работать нет никакой возможности… В общем, все ушло».

Тогда-то и застал его роковой приказ наркома Ежова.

Дочь Ольга случайно узнала о смерти отца лишь после Великой Отечественной войны.

Декабрь 2004 г.

Мотор перестал тарахтеть, и катер, замедляя ход, подобрался к пирсу Большого Заяцкого острова. Александр Яковлевич Мартынов, руководитель Школы юного археолога, бросил швартовы сотруднику МЧС, стоявшему на причале, и первым сошел на берег. Мы последовали за ним.

Прямо перед нами – древняя церковь Андрея Первозванного, полностью выстроенная из дерева, как говорят, Петром Великим в 1702 году. В ней по преданию был освящен легендарный символ русского флота – Андреевский флаг. Поодаль – летняя монашеская кухня и ледник для хранения продуктов, а за ними небольшая пристань для моторных лодок (более серьезные суда здесь не помещаются). Все это было сооружено несколько веков назад монахами и неплохо сохранилось до наших дней.

На Большом Заяцком острове идут активные археологические работы. Лабиринты, которые мы увидели здесь – настоящие. Их змеевидные каменные остовы плотно затянуты мхом и крепко утоплены в землю. Даже ходы не протоптаны. Видимо, давно не ступала в них человеческая нога. Уникальная находка для археологов.

Чем дальше вглубь острова, тем интересней. Лабиринты – шире, их диаметры – длиннее, камни в их стенках – массивнее. Наконец, упираемся в самый большой в мире лабиринт этого типа. Двадцать пять метров в диаметре. Ходы закручены по принципу двойной спирали. Александр Яковлевич подробно рассказывает об уникальных соловецких сооружениях…