Ирене Крекер - Встреча двух миров. Begegnung zweier Welten

Бабушка Минор рассказала мне и о внучке Наталье, дочери сына Василия. Закончив гимназию, она поступила в университет в Штутгарте. Там проучилась шесть лет. В настоящее время работает технологом на большой фирме в городе Фрайбург. А у внука Ивана с Леной, брата Натальи, полтора года назад, на радость всей родни, родились тоже двойняшки – Филипп и Эрик.

Фрау Минор не сомневалась, что все приедут на праздник её поздравить, поделятся радостями, новыми достижениями и споют для неё её любимые песни. Ведь дети, их жёны и многие внуки обладают музыкальными способностями и хорошими голосами. Хильда сама всю жизнь поёт под собственный аккомпанемент на гитаре старинные немецкие и русские народные песни, оставшиеся в памяти с детства.

«Так прорастают наши корни и получают своё продолжение в детях, внуках и правнуках», – любимые слова Хильды Минор. И – по праву!

Хильда Минор ушла из жизни 12 апреля 2019 года. Но память о ней жива в сердцах тех, кому посчастливилось её знать.

Телефон зазвонил неожиданно. Незнакомец представился:

– Мы с вами, Ирене, познакомились на сайте «Одноклассники». Я помогаю Вам в составлении Вашей родословной. Но, может быть, я выбрал неудачное время для разговора?

– Ну, что Вы! У меня для Вас, Василий, всегда найдётся время.

– Ирене, вы спросили меня по электронной почте, откуда я родом и что знаю о меннонитах как о религиозном течении? Я решил ответить Вам по телефону, так как в нескольких словах на эти вопросы не ответишь.

Так начался наш разговор на расстоянии в несколько сотен километров. Как выяснилось, мой новый знакомый проживает с семьёй в Германии с 1994 года. Днём он занят на работе, а любимое занятие в свободное время – это изучение истории предков, меннонитов по вероисповеданию. Как раз в этом и пересеклись наши интересы.

Василий родился, как и его мама, в Сибири, а его бабушка с маминой стороны – в Оренбуржье. Его отец родом из Донецкой области на Украине, а все другие предки родились в Хортице и Молочной и их дочерних колониях на территории Екатеринославской и Таврической губерний юга России или, ранее, в Германии, Западной Пруссии, Польше, Голландии, Австрии, Швейцарии. Это явилось второй точкой соприкосновения наших интересов.

Отец моего собеседника умер в 37 лет. Судьба оказалась к нему жестокой. Не пожив, не вырастив детей, не узнав, как сложится их судьба, он ушёл в мир своих прародителей, оставив детям искорку своего сердца. И она разгорелась. Его сын заинтересовался судьбой родителей и узнал о них много, а также, что они, их родители, деды и прадеды во многих поколениях были по их вероисповеданию меннонитами. Он нашёл необходимые сведения о своих предках и составил свою родословную на основе множества документов и источников. Увлёкся изучением материалов о людях, объединённых одним религиозным течением. Он восхищён ими – сильными, волевыми, умными, трудолюбивыми. Мой новый знакомый не остановился на этом, он начал помогать и другим отыскивать их исторические корни.

Родословной моего отца я интересуюсь давно. Воспоминания детства вели меня по жизни в поисках его следов. Написала очерки «Незапрограммированная родословная» и «Немного о прошлом», задумала написать книгу о братьях и сестре отца, проживавших много лет, вплоть до переезда в Германию, в Оренбургской области. Именно туда привели и моего нового знакомого следы предков. На моё предложение помочь, он ответил согласием, а я, в свою очередь, выслала ему имеющиеся у меня данные о моей родне. Забегая вперёд, скажу: «И – он помог, прислав мне сведения о моих предках более чем за 200 лет!».

А во время описываемого мною сейчас разговора была проложена тропинка к поиску их следов. Кое-что, из услышанного в тот день, мне было известно и раньше, но некоторые моменты требовали разъяснения. На мои вопросы собеседник сразу находил ответы, которые в свою очередь пробуждали во мне природой заложенное любопытство. Словами: «Мне кажется, мы все между собой родня, – он разжигал во мне желание немедленно углубиться в прошлое. – И наши с Вами корни могут соприкоснуться в одном из поколений. Ведь тогда, как и сейчас, создавались новые семейства, рождались дети, а у наших предков их было много».

«Да, да, – подтвердила я его слова. – Так в семье моего деда, Исаака Исааковича Креккер, который был из семьи меннонитов, было девять детей, двое умерли малолетними, но остальные выжили и вернулись в Германию, в места предполагаемого проживания их предков».

– С какого момента можно вести отсчёт возникновения этого религиозного течения? – спросила я моего нового знакомого.

– На этот вопрос есть точный ответ, – ответил он мне. – На анабаптистском конгрессе в 1536-ом году был принят манифест о неприятии насильственных методов преобразования мира. Выразителем таких воззрений стал голландский католический священник Менно Симонс, с уважением относившийся к реформам Мартина Лютера.

– Да, да, я читала об этом в книге Егора Гамма «Миролюбовка – наша Родина». Это – воспоминания такого же, как мы с Вами, потомка меннонитов. Простым доступным языком он рассказывает о том, как и в Нидерландах, и в Германии меннониты жестоко преследовались и постепенно переселились в Северную Германию – в прибрежные районы Северного моря, в нынешний Гамбург, Алтону, Олденбург, в Западную Пруссию и Польшу.

Так мы подошли к вопросу: Сколько же лет проживали меннониты в Западной Пруссии, до того, как они начали переселяться на территорию России? Из книги Егора Гамма я уже знала, что в Западной Пруссии и в Польше они прожили примерно 200 лет. Здесь у них окончательно сложился диалект «платтдойч / простой нижненемецкий».

– Почему меннониты поменяли место жительства и перебрались в Россию? – спроcила я моего нового знакомого.

– Во-первых, чтобы освободить сыновей от воинской повинности, вновь введённой прусским королём, так как меннониты придерживались по вере заповеди – не брать в руки оружие и не занимать государственных постов, а, во-вторых, им понадобились новые земли, – ответил он, ни на минуту не задумываясь. – Ведь семейства разрастались, а земля у них по наследству передавалась одному из сыновей. Многие мужчины, не получившие в наследство земельные наделы, становились ремесленниками. Позже они и их взрослые сыновья уезжали в другие места в поисках работы. За пару веков, когда меннониты, в основном из Голландии, и их потомки селились в прибрежных районах Балтийского моря и поймах рек в Польше и Западной Пруссии, их количество сильно увеличилось.

Прошло ещё почти столетие. Светские школы, межконфессионные смешанные браки, да и не только это, разрушали устои меннонитских общин. Нужно было принимать кардинальные решения. Всё было не так-то просто в те времена. И нужно хорошо знать историю, чтобы ответить на вопрос: почему не только меннониты, но и немцы всех конфессий начали перебираться на редко заселённые земли юга России, на побережье Чёрного и Азовского морей, да и на Волгу, в районы сегодняшних Саратовской и Самарской областей? Ведь именно в то время Россия столкнулась с проблемой освоения земель, завоёванных у Османской империи. Тогда появились один за другим два манифеста Екатерины Второй. Первый, обращённый к немцам, а второй – ко всем иностранцам, с приглашением их в Россию. Во втором, выпущенном в июле 1763-го года, переселенцам были гарантированы конкретные льготы, в частности, касающиеся вероисповедания в соответствии с религиозными законами и традициями. Кроме того, там был пункт, оказавшийся решающим для меннонитов: «Никто из прибывших в Россию не принуждается к несению государственной или военной службы». Прибывшие на новые земли освобождались на 30 лет от налогов. Для более поздних переселенцев-колонистов земля поступала в их вечное распоряжение с правом передачи по наследству. Кроме того, в манифест Екатерины Второй было включено положение, в соответствии с которым колонисты подчинялись непосредственно короне империи и, как свободные граждане, могли в любой момент покинуть Россию.