Сергей Корнев - Кофейная книга. Сетевые записки и рассказы

Пусть родится для каждого из нас новая и лучшая жизнь, счастливая, полная гармонии и мудрости, благополучная во всех отношениях, достойная звания человека и тем более всякой истинной божественности. Иного Рождества я не признаю.

Будущее определяется самой большой мечтой человечества.

Когда-то очень давно люди мечтали о машинах, мчащихся с огромной скоростью, плывущих по воде и под водой, летящих по небу, о машинах, способных моментально передавать письма, звуки и живые картинки, – то есть обо всём, что сейчас стало обыденной реальностью, уже никого не удивляющей.

Долгое время самую большую мечту человечества определял научно-технический прогресс – и настолько, что в середине прошлого века уже никто не сомневался, что совсем скоро человек полетит на другие планеты. И вдруг что-то сломалось…

У мечты прогресса появился серьёзный конкурент – со своим вариантом будущего: это постапокалиптический мир, вернувший человечество в средневековье, победившие силы регресса – невежество, мракобесие, религия, неофеодализм и прочие вновь ожившие формы массового регрессивного сознания.

Но пока будет жива космическая мечта, чудовищам нашего мрачного прошлого не повернуть колесо истории вспять.

Общество, в котором не читаются и выбрасываются на помойку книги, и презирается само по себе чтение и знание, общество, в котором огромное количество людей не только не понимает музыку и не умеет играть на музыкальных инструментах, но ещё и глумится над этим, общество, в котором невежественные люди не только не стыдятся своего невежества, но вдобавок ещё и похваляются им, – обречено. Россия породила общество, которое её уничтожит.

Потому что природную людскую тьму и злобу могут сдержать только две вещи: закон и культура. В современной России уже нет ни того, ни другого.

Чем глубже я погружаюсь в мир дореволюционной литературы, познаю его и сравниваю с современным миром, тем больше убеждаюсь в том, что современная российская литература находится в предкатастрофном кризисе. У нас сейчас нет настоящих ни читателей, ни писателей, ни издателей – в том смысле, в котором это всё было в литературе дореволюционной и потом, хотя и в уродливом виде, в литературе советской. О причинах этого можно много говорить: одни скажут, что современным издателям нужны только деньги (а кому когда они были не нужны?), другие – что среди современных писателей нет гениев (а кто их ищет?), третьи – что современные люди не читают книг (но ведь кто-то всё же читает?). А иные обвинят во всём технический прогресс, ведь это он отправил книгу и литературу в целом на задворки человеческого времяпрепровождения.

У меня нет ответа. Вроде все в какой-то доле истины правы, а сама истина, т. е. главная причина, будто бы где-то в тени и её никто не видит. Вот ровно так, как это и бывает перед катастрофой.

Была некогда такая страна: Австрийская империя (в поздних вариациях – Австро-Венгрия). Отсталое государство с чудовищной бюрократической системой управления. Жуткое, адовое место для жизни людей, – чтобы это понять, достаточно почитать Кафку, Цвейга, Майринка, Гашека и других писателей-современников той страны. Эта страна существовала ещё каких-нибудь 100 с хвостиком лет назад, а теперь её нет – теперь вместо неё вполне благополучные и симпатичные Чехия, Венгрия, маленькая Австрия, Словакия, Хорватия, Словения и др. И никто не жалеет, что той страны больше нет.

Из всех комплексов русского народа – самый страшный это распад империи, и ради того, чтобы этого не произошло, нужно терпеть всё что угодно. А меж тем из всех империй самой похожей ментально на Российскую империю (в поздних вариациях – СССР, РФ) была именно Австрийская.

В настоящем человек склонен заострять внимание на негативе, хорошее взял и забыл, а плохое обсасывается со всех сторон. Когда настоящее становится прошлым, то наоборот – плохое быстро забывается, а смакуется и ностальгируется хорошее. И чем дальше прошлое уходит в отдалённость, тем эти смакование и ностальгия делаются сильнее и настойчивее, они начинают придумывать яркие образы, мало имевшие общего с настоящей реальностью. Так рождаются мифы о прошлом: «когда солнце было ярче, небо голубее, а трава зеленее».

С одной стороны, мы живём в крайне хреновое время. С другой – это очень редкое временное явление: мы прямо сейчас вступаем на мост, ведущий в новый мир, это резкий переход в какую-то другую жизнь. Это время небывалых возможностей для всего, что ещё недавно казалось невозможным, даже немыслимым.

Возможно, что завтра вы проснётесь и вам объявят, что началась Третья мировая? Разве нет? Или революция? А потом гражданская? И новые лагеря и бараки вроде сталинских? Всё ещё кажется, что это осталось в прошлом и уже невозможно в наше время? Не возможно разве, что завтра вы залезете с утра во вконтактик почитать новости о коронавирусе и узнаете, что Путин ночью сбежал в Нурсултан или Тегеран? Или кто-то сейчас скажет, что ровно через год все страны мира объединятся в одно государство с единым мировым правительством, – так уж и не поверите? Или уже и это кажется вполне возможным? И это, и многое другое – даже корабль инопланетян на Красной площади? Представьте, в интернете, в телеке, везде только про инопланетян, спустившихся с небес, – возможно?

Завтра возможно всё. Это «всё» может быть чудовищным и страшным, а может быть фантастическим и прекрасным. Это большая честь – жить в такое время.

Знаете, почему люди за 30 перестают встречаться со старыми друзьями?

Нет, дело не во времени. И не в деньгах. И не в общих интересах. Этого и раньше могло не быть, однако всё равно встречались.

Просто становится не о чем говорить. Ты будешь рассказывать про свою жизнь, тебе будут рассказывать про свою (придётся это делать, даже если не хочется). Или будете толкать друг другу мегабайты своего жизненного опыта. А это скучно. Да и не нужно никому.

Все же понимают: ты живёшь свою фуфловую жизнь, а твой старый друг – свою, такую же фуфловую. Вот и всё. О чём тут разговаривать?

Многие мужики не понимают вот эту женскую фишку, когда под фотографиями помятой и распухшей от прожитых лет тётеньки её подружки оставляют восторженные комплименты: «Красотка!», «Божественная!» и т. п.

А меж тем это ровно того же свойства, как и то, когда под фотками какого-нибудь прокисшего самца с перекошенным и унылым е*алом его кореша пишут: «Мужик!», «Красава!» и т. д.