Терентiй Травнiкъ - Записки обыкновенного человека. Книга вторая

Как-то раз моя знакомая поделилась со мною тем, что, мол, всю жизнь варила борщи: сначала мужу, потом сыну и дочери, а затем – своим внукам. Но однажды она крикнула: «Всё!». Потом взялась за кисти и стала рисовать. Ей было шестьдесят. Художницей она так и не стала, но свою лепту в дело освобождения женщин от кухни всё-таки внесла. Что тут сказать: жизнь есть жизнь! Теперь осталось найти академика, который хлопнет кулаком по столу, закроет кабинет на ключ и с удовольствием встанет к плите. И всё это – жизненный опыт в своём полном постижении, а против него – не попрёшь!

Какой же он замечательный, этот самый День космонавтики! И если есть «земные» святые, то Юрий Алексеевич уж точно один из первых в их сонме.

Помнится, что никто из нашей школьной компашки космонавтами стать не только не хотел, но даже и не мечтал, а вот сам День космонавтики весьма чтился и уважался. Возможно потому, что моему другу, Саше Басову, когда он учился в третьем классе, родители в апреле подарили подзорную трубу, и все мы, а было нас пятеро, ходили по вечерам на косогор наблюдать луну и звёзды. Дело дало свои плоды, и уже через пару месяцев я неплохо знал карту звёздного неба и кратеры Луны. Кроме этого, наблюдал ещё и за спутниками Юпитера и кольца Сатурна, при этом зарисовывал всё в тетради. И пусть это были всего лишь точки, но ощущение тайны волновало!

А небо над центром Москвы в то время было таким же чистым, как сегодня у меня на даче за 60 км от города. И такова была сила детства с его чарующим воздействием, что к пятому классу я смастерил свой телескоп, записался в кружок астрономии и стал регулярно посещать Московский планетарий. В восьмом одноклассники прозвали меня астрономом (это было что-то вроде нынешнего ботаника), и с этим чином я дослужился до десятого, окончил школу и поступил в институт.

Да, интересный все-таки день – 12 апреля. Его очень любил мой сын, когда был маленьким. Он тоже смастерил свой телескоп из дедовых очков и что-то через него наблюдал. Я его не разочаровывал, понимая, что в аппарате всё криво, а он мне докладывал об увиденном, и всё это было детством с его великой силой творить чудеса.

В своей «Школе доброделания» я проводил уроки и по астрономии, рассказывая ребятам о первых советских спутниках, о плеядах, о жёлтых и белых карликах – звёздах, состоящих из электронно-ядерной плазмы, лишённых источников термоядерной энергии и слабо светящихся благодаря своей тепловой энергии… О красных гигантах, парсеках и черных дырах… Ну кто из мальчишек устоит против такого натиска чудес, да и девчонки – и те не отставали: слушали, что называется, с открытым ртом и локатороподобными ушами. Засиживались допоздна, а потом шли на улицу смотреть в трубу и бинокль.

Теперь мои выпускники учатся в МАИ, МФТИ, Бауманке… Года четыре назад ребята подарили мне в День космонавтики лунный камень. На подставке была надпись: «Терентию – покорителю звёзд! От доброкосмонавтов ХХI века». Так что – с Праздником!

Более всего опасайтесь очаровавшихся вами людей. Именно они бросают, предают и бьют больнее всех, если в какой-то момент свет вашего внутреннего мира не будет соответствовать желаниям их непомерного эго, управляемого реакцией гормонов и ферментов. Миллионами алых роз выстлан путь к преступлениям самого отвратительного содержания, так что не стоит обольщаться романтикой безумных. Не получив ожидаемого, они буквально чернеют на глазах, извергая из себя поток переработанной в злобу страсти. Нет, да и не было там никакой любви, но лишь одно желание повелевать и обладать, требовать и брать, как оно случается с малым ребёнком, донельзя избалованным неопытными родителями.

Не удивительно, что Иуда избрал способом предательства Христа именно поцелуй как эталон оскудевшего и иссохшего собственного очарования. Даже в этом он оставался нечестным, думая прежде всего о себе, о насыщении до рвотного упоения своего отравленного, но по-прежнему алчущего эго: таково бесовское безумство.

Экономика Китая показала рекордный рост экономики на фоне улучшения ситуации с коронавирусом. Об этом сообщили СМИ и начали докапываться до секрета. А все очень просто: китайцы много работают, живут скромно, а руководители страны в основном люди честные и принципиальные, а потому грамотно формируют и распределяют бюджетные средства. Это объединяет народ и вдохновляет нацию на большее, в чём и сокрыто большое благо для каждого. У меня много товарищей из Китая, и всех их объединяет одно: общая порядочность и нравственность, и этого достаточно для понимания того, что от их отношения к жизни зависит всеобщее благо. Это – серьёзный аргумент для любого государства, то, чего сегодня не хватает Западу и, похоже, начинает не хватать и нам в России. Увлёкшись перестроечным ускорением, мы как-то подзабыли, что живём в едином государстве, что есть вещи, которые можно и нужно решать только сообща. Жить в единых границах и потаскивать у своего же народа не то что некрасиво, а откровенно безнравственно. Проблема в том, что наличие чести сегодня мало кого заботит, а тем более тех, кто решился «погреть руки». В этом-то и вся срамота, что жульничество прижилось, а народ от него отдалился и озлобился. На Западе это привело к тому, что никто из толстосумов не желает «башлять» прививочную кампанию: законы воровского общака не работают, поскольку не из того теста сляпаны, а тех, кого называют белыми воротничками, жаба душит и душит. Филантропы (настоящие) вымерли, а показушные – в растерянности. Россия хоть как-то пока ещё тянет на братстве народов, сложившемся после тяжёлого периода Великой Отечественной войны, но всё же сдувается. Начинается эпоха краха капитализма, и отсюда – угрозы, санкции и бряцание оружием. Капитализм вырождается, ибо развитие цивилизации несовместимо с кусочничеством и скряжничеством группки относительных и весьма сомнительных везунчиков. И если пандемия не совсем болтовня, то без развития иных и, прежде всего, духовных качеств в людях, всех нас накроет если не пятая, то девятая или десятая волна, либо вируса, либо гамма-излучения, либо цунами или климатического Армагеддона.

Как-то раз, путешествуя по Западной Сибири, забрался я, а может, и забрёл – иначе и не скажешь – в гости к одному своему очень необычному знакомому. Забрёл что ни на есть вовремя: умирал он – пожил своя, как говорил, и умирал. Удивительно: откуда-то, но есть такие люди, которые будто бы никому и не нужны: нет у них ни имени, ни звания, ни друзей нет, ни знакомых, ни паспорта, ни бумаги какой с печатью, чтоб защитила б бедолагу – ничего нет: ни-че-го! Живут они себе на выселках, а как дошли до такой жизни – предпочитают молчать. Потому и я назову своего знакомого просто – Митрич, что вполне достаточно, а дальше – так: был человек и весь вышел!