Надежда Куликова-Архангельская - Моя Дорога Ветров, или Всё хорошее начинается с «сайн»

И выцветшее от зноя августовское небо, словно поднявшись выше, стало просторнее, свободнее и светлее. Словно чуть усталее от летних трудов и хлопот и кажется грустнее яркого и радостного неба июля. Совсем как мы перед расставанием.

Августовское небо – это прощание с щедрым теплом лета, беспечностью вольной жизни. Это конец школьных и студенческих каникул, долгожданных летних отпусков, напоминание о скоротечности неумолимого времени, о необходимости вернуться к своим будничным трудам и заботам. Праздник жизни заканчивается! Торопитесь, люди, чтобы потом вспоминать его события унылой и хмурой порой, которая не за горами, а уже у самого порога. Но моральной компенсацией станет предстоящая встреча друзей или сотрудников и возможность до последней капли излить душу в рассказе, неизменно начинающемся со слов: «А я вот этим летом…». А школьные сочинения «Как я провёл это лето» попросту стали классикой жанра!

Кому расскажу теперь об этом я? И, главное, как сложится сама жизнь на новом месте? Ответы на эти вопросы я пока не знаю, однако активно готовлюсь к новому периоду жизни, для начала собирая чемоданы в дорогу со всем необходимым. Его же оказывается непривычно много: кроме всего прочего, одеяло, подушка, электрическая плитка, посуда и даже валенки – всё в точности так, как советовала боевая подруга Татьяна Тюкачёва.

Прощание славянки

И вот день отъезда. Почему-то он всегда приходился на 19 августа – день праздника, именуемого у православных как Яблочный Спас. Праздник преображения жизни, прощания с летом. Красивый, с краснобокими яблоками! Однако, несмотря на мои неимоверные ежегодные старания перетащить кусочек среднерусского лета в знойную пустыню, не многим из них было суждено сохраниться в целости и сохранности за пять суток пути и труда. Да, и труда! Официально считалось, что, сев в поезд Москва – Улан-Батор, мы уже приступали к работе. И жизнь действительно преображалась.

Все отправления были похожи одно на другое. По-иному и не могло быть: всё было, как обычно, во все годы существования этого железнодорожного маршрута, очень востребованного у советских граждан. Просто очень! Ярославский вокзал в Москве не самый крупный, но в определённое время на нём начиналось необычайное оживление, похожее на настоящее столпотворение. Люди опытные и заинтересованные (это я про носильщиков) знали причину: скоро начнётся посадка на скорый поезд Москва – Улан-Батор. Спешно, одно за другим, подъезжают такси. Носильщики просто нарасхват: вещей у пассажиров целые горы.

За ними не видно ни толкающего тележку и отчаянно маневрирующего среди толпы вспотевшего работягу-носильщика, ни самого запыхавшегося хозяина, едва поспевающего за грузом. Зычные предостерегающие окрики: «Поберегись!». Нетерпеливые требования: «Дорогу! Дорогу!» И такая картина на каждом шагу. Причём приличные чемоданы встречаются редко. Всё больше огромные коробки, тюки (привет вам, будущие челночники!). Нет дела до внешнего вида, лишь бы всё необходимое уместилось.

Да, необычная заграница! В других краях-то всё наоборот: туда – почти с пустыми чемоданами, зато оттуда крепко нагруженными люди возвращаются. Для всех очевидно, как многого не хватает в том краю, куда помчит нас поезд.

Глядя на этот пёстрый табор, понимаю, что напрасно потратилась на два импортных, приличного вида чемодана. На платформе уже трудно разместиться всем вместе: и отъезжающим, и провожающим. Новички переживают, где притормозит нужный вагон и не придётся ли к нему издалека подтаскивать вещи.

Носильщики, стремительно разгрузив вещи и схватив деньги, мигом несутся к следующим пассажирам, заметно нервничающим в ожидании помощи. Если один весенний день год кормит, то один улан-баторский поезд год, конечно, не прокормит, но ощутимо подсобит неленивому, оборотистому труженику. За это он отъезжающих, своих кормильцев, и благословляет на дальние путешествия. И люб ему всякий странствующий с большим багажом человек.

А на платформе шум: слова прощания, смех, слёзы … Сгусток эмоций! И вот посадка. Вещи забрасываем в купе, а сами обратно на платформу. Остаётся только обняться с родными, друзьями.

И вот уже торжественно-строгий голос диктора и звуки марша «Прощание славянки», всегда сопровождавшего отъезд и тем самым подчёркивавшего особенность момента. Неофициальный национальный гимн России и доныне своеобразная визитная карточка русского человека за рубежом. У нас же давняя традиция – провожать звуками марша Агапкина на войну, к месту несения службы и просто в дальнее путешествие.

Духоподъёмная, зовущая вперёд музыка, родившаяся от восхищения силой духа всех славянских женщин: и тех, что провожали своих братьев и отцов, защищавших в начале двадцатого века родные Балканы, и тех, что из России сестрами милосердия устремлялись на помощь братским народам. Не забудем, что создавался марш как гимн мужеству и самоотверженности тех женщин. Но я, как и мои подруги, чувствовала: это и про нас, девчонок!

«Это про меня и для меня!» – считал каждый отправляющийся в дальний путь офицер, и каждая офицерская жена, следующая за мужем в далёкую Монголию, и их ребёнок-подросток, и просто какой-нибудь неприметный пассажир, едущий «недалече»: до Красноярска или Иркутска. Гениальная музыка! Для всех поколений! На все времена! По силе воздействия сравнимая, кажется, лишь со «Священной войной»!

С этого марша и началось моё путешествие. Словно не родня, а сама страна прощается с тобой. Провожая, правда, не на смертный бой, но всё равно на дело очень важное и ответственное. Не будет преувеличением сказать, что наше путешествие началось на высокой ноте.

Растерянно-улыбающиеся лица мам, отцов, сестёр, машущих вытянутыми руками, словно в попытке разок дотянуться, и как-то наивно, по-детски спешащих вслед за набирающим скорость поездом. Стараются, пока это возможно. Но скоро и они отстают и пропадают из вида, застыв на неожиданно опустевшей и осиротевшей платформе.

А нам ещё неведома печаль наших матерей. Сердясь, каждый думает про себя: «Вот и слёзы… Как будто не на работу, а на войну провожают. Мы же дома вроде договаривались. Даже неудобно перед людьми как-то!»

Путь к Дороге Ветров

А наш скорый уже мчит вовсю, мигом пролетая одну за другой платформы подмосковных железнодорожных станций с пассажирами, застывшими в ожидании пригородных электричек. Градус патетики постепенно спадает, словно возвращая едущих к обычным житейским хлопотам.

У нас непростая задача – разместить в обычном купе необычно большое количество брошенных вещей. При отсутствии необходимого опыта, это вовсе не просто – после долгих мытарств с перекладыванием и перетаскиванием валимся на лавки. Вещи набиты повсюду: в изголовье, в ногах, под столом, под лавками, над дверью. И так у всех: едем не в гости, а работать.