Надежда Куликова-Архангельская - Моя Дорога Ветров, или Всё хорошее начинается с «сайн»

Поезд, лязгнув колёсами, задрожал, напоследок качнув пассажиров, и остановился. Привычной железнодорожной платформы нет. Самые свободные от вещей живо спустились по ступенькам вниз. Дальше вообще всё произойдёт удивительно быстро!

Оживлённая монгольская речь около поезда:

– Сайн байцгаана уу?

– Сайн байнаа уу?

– Сайн. Сайн уу.

Так звучат по-монгольски приветствия: «Здравствуйте!», «Здравствуй!»

Вот так и получилось, что первые слова, услышанные мною на гобийской земле, были с корнем «сайн», что означает «хороший». У монголов действительно всё хорошее начинается с «сайн»! «Хорошая примета», – совсем по-монгольски, то есть с суеверием, заключила я.

Монгольское население встречает прибывших монголов, многочисленные советские военные – своих соотечественников. Стоят военные машины с фургонами, УАЗы. Только нас по-особому – интернациональный коллектив. Мы специалисты, которых тут именуют не иначе как спецами.

Покинув небольшую привокзальную площадь, на машине движемся в сторону города. Он вскоре появляется за небольшим возвышением, напоминая о себе огнями в немногочисленных многоэтажных домах, слабо озаряющих ночную темноту.

Но начало города, конечно, встречает нас традиционно именно юртами, раскинувшимися по обеим сторонам дороги. Нет, понапрасну не беспокойтесь: жить предстоит не в юрте, хотя в ней, с точки зрения любого монгола, гораздо удобнее. Останавливаемся около четырёхэтажного кирпичного здания. Это наш дом. Значит, конец долгого путешествия. Но до момента, когда можно будет сказать: « Я дома!» – пройдёт ещё немало времени.

Здравствуй, Сайн-Шанд!

Первое, что я сделала, проснувшись поутру, подошла к окну и выглянула на улицу.

Конечно, можно было бы написать: «Я посмотрела в окно: по улице шёл большой караван верблюдов». Это было бы весьма экзотично! Но разочарую вас: чего не было, того не было! Я буду правдива от первой и до последней строчки этой книги. Верблюдов в городе как-то не пришлось повстречать, а вид из окна весьма прозаичный. Напротив, через дорогу, два деревянных дома. За ними – пустынное пространство. В самой дали – городок из юрт, огороженных деревянным частоколом. И вокруг ничего зеленого. Ни травинки! А про деревья и говорить нечего!

Маленькая сопка, находящаяся в некотором отдалении от дома, показалась мне чуть живописнее остального невзрачного пространства. Клочок земли под высоким чистым небом приветливо золотился в лучах солнца. «Там Москва!» – решила я про себя, даже не удосужившись определить направление света. К чему? Захотелось, чтобы было именно так: родина там, где тепло и светло. А иначе и быть не может.

Это «знание» надолго станет моей маленькой тайной, поэтому даже особист Валерий Тудаков, которому по долгу службы полагалось знать всё про всех (и ещё не такое), и тот не мог ведать о том, как подозрительно теплеет взгляд одной советской гражданки, обращённый с любовью не куда-нибудь, а строго в сторону Поднебесной. Ведь именно там и находилась столица, однако вовсе не советская, а, как назло, недружественно настроенного Китая. Впрочем, осознание факта, что у кого-то двойка по географии, меня ничуть не расстроило. Даже, напротив, только укрепило веру в то, что родину мы должны искать не на карте, а исключительно в своём сердце. А оно, как известно, в отличие от людей, ошибаться не может. И это меня успокоит.

Вытянув шею, левее увидела трёхэтажную гостиницу, внизу продуктовый магазин. А справа, невидимая из моего окна, находилась поликлиника, куда тянулись темнолицые старики в национальной монгольской одежде – дэли, короткополых шляпах, сапогах с загнутыми вверх носами – гутулах, а на лице (отчётливо помню) марлевые повязки. Мужчины все, как один, клещеноги, видимо, по причине долгого содружества с конём, с трудом переваливаются с ноги на ногу. У меня создаётся впечатление замедленной съёмки.

Сайн-Шанд встретил меня полным безветрием, ослепительным солнцем и тишиной. Не слышно ни шума машин, ни криков птиц. А небо насыщенного синего цвета, без единого облачка, чистое, ясное, словно умытое, словно с него сняли мутную, пыльную пелену! Впечатление, будто перенеслась в иную реальность: ощущение тягучести, замедленности времени (какой век на дворе?). Отрешённость, обособленность пространства (где это я?). «На краю Ойкумены, край света!» – первое, что пришло в голову. Нет, Улан-Батор не вызвал такого чувства. Это что-то иное!

Кому скучно, можете не читать. Но я продолжу вести вас по городу, впрочем, это недолго по причине его скромных размеров. Ведь в пустынной зоне Монголии, если встретишь поселение хоть с парой-тройкой не одноэтажных домов, знай: это не что иное, как город.

За поворотом направо – почта и переговорный пункт. А через дорогу, на противоположной стороне улицы, – жилой трёхэтажный дом из красного кирпича. Неподалёку некое подобие парка – посадки невысоких тополей, которым не выжить без систематического полива. Как украшение стоит скульптура верблюда – верного спутника арата.

А вот памятники Ленину и Сухэ-Батору непривычно отсутствуют. И то верно! Разве эти товарищи (при всём к ним уважении!) способны помочь народу так, как помогает местному населению верный верблюд? Да никакого сравнения!

А вот рядом краеведческий музей, перед дверью которого покоится некий палеонтологический экспонат – привет Ефремову, о котором расскажу отдельно. Память об этом человеке действительно жива.

А по соседству самый любимый магазин, ради которого не жаль было ехать в такую даль, – книжный. Не имеющая доселе никакого отношения к спецобслуживанию, я смогу оценить все его прелести: у меня спецпропуск в царство печатной продукции. Нет слов, чтобы передать мою радость!

На этой же стороне находится очень нужное для нас заведение, куда буду наведываться один раз в месяц, – банк. Вот и сердце города – центральная площадь, на которой располагаются самые важные здания: исполуправление аймака, драматический театр. Туда я буду приглашаться нечасто, но регулярно. А асфальта нет нигде. Он остался в Улан-Баторе. Его заменяет бетон, и то кое-где.

Такая же бетонка, но поуже есть у почты. Эта дорога ведёт к центральному магазину, которым, собственно, и завершается эта часть города. Его узнаешь по небольшим группам женщин из советского гарнизона, идущих за покупками. Бодро и уверенно, словно к самой заветной мечте. Накупят отрезов ивановского ситца себе и в подарок родне, чтобы потом нашить домашних халатов и даже комплектов постельного белья. А сколько радости от покупки дефицитных в Союзе махровых полотенец! Вот они, оказывается, где продаются! А вечером, подводя итоги очередного прожитого дня, мало чем отличающегося от дня вчерашнего, всё же без тени сомнения решат, что он прошёл вполне удачно: и погуляли, и что-то полезное для семьи приобрели. У офицерских жён (а среди них кого только нет: от недавних учениц ПТУ до выпускниц консерватории) развлечений, по большому счёту, немного. От нечего делать и я буду в «Дэлгур» заглядывать во время рабочих перерывов.