Надежда Куликова-Архангельская - Моя Дорога Ветров, или Всё хорошее начинается с «сайн»

Оказывается, на протяжении веков у монголов существовало целых пять различных алфавитов и письменностей. Последние изменения произошли в сороковые годы прошлого века при замене монгольского письма на письмо, основанное на русском алфавите. Однако для передачи двух специфических звуков переднего ряда к буквам русского алфавита были добавлены ещё две наши дореформенные: фита (та самая «о» с чёрточкой посередине) и ижица (похожа на «у»).

Из-за сходства алфавитов возникает иллюзия простоты прочтения. Однако вот что об этом пишет известный топонимист, доктор географических наук, профессор Эдуард Мурзаев: «Читателю, незнакомому с географией Монголии или не знающему монгольского языка, бывает трудно произнести сложные географические названия. Фонетика монгольской речи настолько своеобразна, что записать без искажения русскими буквами отдельные географические имена порою не представляется возможным».

Дело в том, что язык монголов обладает рядом звуков, не свойственных русскому языку. В нём весьма распространены так называемые долгие гласные, сходные по звучанию с нашими ударными гласными. Монгольскому «Улан-Баатар» соответствует наше «Улан-Батор». Есть звуки, как я уже сказала, промежуточные между «у» и «о». Даже в различных районах самой Монголии они могут произноситься по-разному.

Монголы часто произносят звуки «в» и «б» так, что их невозможно отличить: «б» звучит почти как «в». Отсюда русский вариант названия пустыни – Гоби – и монгольское название – Говь.

Монгольскому языку, как и тюркским, свойственны сложные согласные – аффрикаты. В русском языке они передаются на письме двумя буквами, а в монгольском – одной. Пишется «ж», а читаться будет как единое «дж», соответственно, «з» – как «дз». Чистые русские звуки «ж» и «з» чрезвычайно редки.

Не зная этих общих фонетических особенностей, я произносила имя школьного директора Жанлава на русский манер. Меня, понимающе улыбаясь, поправляли, ведь, с точки зрения любого монгола, я коверкала слово. А звучать оно должно было как «Джянлав», причём аффиката достаточно мягко. Непривычно для любого русского, не правда ли?

В Монголии вы не встретите слово «чай», зато услышите «цай». Всё потому, что монгольский «ч» может произноситься и как наше «ч», и как «ц». Это зависит от последующего гласного. «Ш» звучит мягче, «г» больше похоже на южнорусское, то есть фрикативное.

Оказывается, монгольскому языку отнюдь не свойственны привычные для нас звуки: «п», «к», «ф». Употребляются они лишь в иностранных словах.

Нечто подобное было когда-то и в русском языке: любое употребление «ф» в слове указывало на заимствование. Имя Фёдор поначалу было привычнее произносить как Хвёдор. Также в монгольской фонетике звук «х» заменяется звуком «к», реже «г».

Вновь о монгольской топонимике

Топонимы по-своему позволяют понять особенности мировосприятия монгола. На протяжении всей своей истории он вёл кочевой образ жизни на огромной территории. Как ориентироваться на местности и не потеряться среди просторов, которым нет конца и края? В этом, в частности, помогали и топонимы, имевшие ориентировки по сторонам света.

Передней стороной у монголов, в отличие от европейцев, считается не северная сторона и не восточная, как у многих тюркских народов, а южная. Поэтому южное направление – переднее («убур»), отсюда и название аймака – Убурхангайский. Северная сторона – задняя («ар», то есть «спина»), отсюда название другого аймака – Архангайский. Первая территория находится южнее Хангайского хребта, а вторая, соответственно, севернее.

Восток – «дорно», отсюда и « Дорноговь» – Восточно-Гобийский аймак, в котором я работаю. Запад – «барун», отсюда – Барунурт. Средний – «дунд», поэтому Дундговь – это Средне-Гобийский аймак.

Название Сайн-Шанд, ранее я уже сказала, переводится как «хороший источник». Это показательный по двум моментам пример. Во-первых, подавляющее большинство монгольских топонимов – сложные слова, состоящие из двух и более компонентов. Во-вторых, как огромное количество названий, содержит восхваляющий эпитет – «сайн», что является пережитком древних верований монголов, стремящихся успокоить злых духов. Слово «шанд» («шанда») может иметь и несколько иное, более конкретное значение – «мелкий колодец, вода в котором близка к поверхности земли, копань». В условиях суровой Гоби это более соответствует действительности. Но всё равно «сайн»!

Приведу несколько примеров наиболее встречающихся восхваляющих эпитетов: «сайхан» («прекрасный»), «баян» («богатый»), «мунх» («вечный»), «дулан» («тёплый»), «нарын» («солнечный»), «эрдэнэ» («драгоценный), «алтан» («золотой»).

И вспоминаются мне наши хрестоматийные «счастливые» названия: «Горелово, Неелово, Неурожайка тож». А ещё теперешние, настоящие селения: Блудово, Недомерки, Лохово, Сучкино, Дно, Язвищи. Какие больше нравятся? Как вам перспектива стать блудовцем или (ещё лучше) блудовчанкой? Как девушки, имея такую прописку в паспорте, в глаза мужу или своей свекрови смотреть станут? Тут даже Салтыков-Щедрин со своим городом Глуповом и глуповцами отдыхает.

А как вам реки Гнилая, Гнилушка, Бухловка, Моча? В какую из них тебе, читатель, захотелось окунуться, уже не спрашиваю: от купания в водоёмах с такими говорящими названиями любой воздержится. Это уже не названия, а настоящее предостережение: «Не влезай – убьёт!»

Поэтому название «Сайн-Шанд» – это просто песня! Это помощь, это обещание жизни в далёких пустынных краях. Воистину всё хорошее начинается с «сайн»!

Русский язык в Монголии

Ничего этого, приехав в Монголию я, конечно, не знала. Никого особенно не удивлял сам факт поездки: наверное, от военкомата в советскую школу. В те годы это было достаточно распространено. Глаза собеседников начинали округляться, когда я называла монгольскую школу: «Ты знаешь монгольский?» «Нет, – отвечала я, – это необязательно. Я преподаю русский язык как иностранный». «Не зная монгольского? – не унимались любопытные. – Как ты их понимаешь?»

Но немного истории. Статус русского языка в Монголии на тот момент был особым. Это единственный изучаемый иностранный язык с ежегодными переводными и выпускным экзаменами в школе и государственным в вузе. Владение им рассматривалось как трамплин для карьерного взлёта, как залог политического и профессионального успеха.

Так, благодаря знанию русского, в далёком 1952 году МНРП возглавил именно Ю.Цэдэндал, с руководством которого совпала моя командировка. Он же связал и кровными узами два народа. Его жена, А.И.Цеденбал-Филатова, женщина энергичная, с напористым характером, особенно на фоне по-монгольски уравновешенного, спокойного супруга, была русской и принимала весьма активное участие в делах мужа, главным образом в укреплении статуса русского языка. Причём ещё до появления на политическом горизонте Раисы Максимовны Горбачёвой. Русским женщинам, нравится это кому-то или нет, свойственно желание подставить плечо мужу во всём, даже в делах государственных.