Александр Варламов - Что же случилось?

А что же наши пацаны? Только ли слёзы лить горазды в окружении девчонок, или ещё на что-то способны? Как далеко они ушли от тех старых «пружинок и батареек»? Да не особо, уверяю вас. Хватает и авантюризма, и здравого ума. Вот только пружинки стали тоньше, а батарейки гораздо мощнее.

С чтением у них, правда, ещё хуже, чем у девчонок. Это беда всех последних поколений, и приходится с ней смириться. Но в компьютерах и прочей околобытовой технике они нас, мастодонтов программирования, заткнут за пояс «на раз». И вот вам небольшой пример: гостим мы как-то, извините за каламбур, в гостинице небольшой родственной толпой. Только заселились, и пытаемся подключить телевизор к спутнику. Почему это своевременно не сделала администрация, мы опустим. Так вот, пытаемся и пытаемся, но безуспешно. А когда осознаём, что будем ближайшие сутки без новостей и сериалов, на помощь приходит мальчишка-второклассник, сын одних из нас.

Посмотрев на нас с сожалением, он быстро коммутирует ресивер с телевизором, выставляет звук, который у нас вообще не включался, и уходит по своим делам, не дожидаясь оваций. А взрослым остаётся только посыпать свои головы всякими неприятными мыслями…

А что они вытворяют с телефонами бабушек и дедушек, взяв их, как они говорят, «немного поиграть»… У бедных прародителей начинают отказывать мозги, когда пытаются восстановить работоспособность своих аппаратов, полученных назад. Однако без помощи внуков им это, как правило, не удаётся. Так что, не будучи сильно начитанными, глупее наши дети от этого не становятся. На вид, по крайней мере.

Вокруг постоянно говорят, что, мол, никудышнее поколение растёт. Однако, справедливости ради, все мы знаем, что и про нас так говорили лет тридцать-сорок назад. Знаем мы эту песенку, что уже тысячелетия поётся на разные лады, но на одни и те же слова. Поэтому давайте беспристрастно глянем на себя, взрослых, и на наших детей, да и внуков тоже. Абсолютно трезво, если получится. И выходит такой задушевный разговор друзей-одноклассников после рюмки чая на утро глядя:

– А знаешь, – говорит один не совсем уж пьяный персонаж другому, имея в виду себя с другом и своих детей, – они не такие, как мы!

– И чем же они тебе не угодили? – спрашивает другой.

Он также отмечен некоторой заторможенностью рефлексов, однако уверенно разливает остатки мужского «нектара» по рюмкам.

– Понимаешь, – говорящий философски крутит палец над собой, – не поспеваю я за ними. Вот вспоминаю себя в их годы и понимаю, что они умнее нас. Умней, практичней. Даже прагматичней, что ли…

– Вона как ты красиво заговорил! – вздымает брови второй. – Тебе больше не наливать!

Он ставит на стол вторую бутылку, но смотрит на неё и товарища с сомнением…

– Да вспомни, какие мы были в их годы раздолбаи! – с большим, горячим чувством настаивает первый.

– Ну ты уж прям скажешь, – как-то фальшиво, неискренне пытается удивиться его друг.

Тем не менее оба прекрасно понимают, несмотря на туман в головах, что безнадежно отстали от своих детей; что поезд, в котором едет молодое поколение, ушёл от них далеко вперёд. И это нормально. Дети всегда будут умней родителей. Красивее, а может, даже и выше. Во всяком случае, так должно быть. Иначе зачем нужна вся эта наша замысловатая жизнь?

Вот такие бантики с пружинками, уважаемые леди энд джентльмены при них. И хотя руки наши, как гласит затёртая до дыр байка, зачастую кривоваты, но дети у нас получаются хорошие! И это сущая правда. Хотите – верьте, хотите – проверьте.

2013. Иловля

Прочитал тут недавно «остренькое» по экологической тематике и вдохновился. Хотя, по правде говоря, этот животрепещущий вопрос меня давно будоражит, но сейчас уже гораздо меньше, потому что с годами становлюсь всё более невкусным. А вот раньше…

Взглянём вокруг – страшно! Страшно до жути и неуютно, как в заплёванном кинотеатре на круглосуточном 4D-ужастике со всякими новейшими спецэффектами – запахами, укусами, ударами по собственному лицу, и другими внедрениями в нашу личную жизнь. Серьёзно! Порой даже хочется сдать билет и выйти на волю! А куда вольнее-то? И так всё по-настоящему!

Вот выскочишь с утра на крыльцо в трусах (ну там потянуться и всё прочее проделать-наделать), а кругом!.. Кругом сплошная борьба за выживание, одна дикая природа, ещё не добитая человеком. Хотя, конечно, если пристально вглядеться, то она и без нашего участия вполне в этом самодостаточна.

Итак, продолжаю наводить фокус на ракурс, и раздвигаю травку-муравку, дабы обнажить землю-матушку до самого её голого бесстыдства; и вижу: жрут, везде жрут, все всех жрут. Молча.

Вот толпа муравьёв очень организованно тащит в муравейник жирную гусеницу (замечу – живую). И хотя эта длинная волосатая «колбаса» вроде как ну вовсе не помещается в предлагаемый ей склад-холодильник, или попросту дырку в земле, через пару мгновений в её глубине даже воспоминания от неприкрыто насильственного акта на поверхности не остаётся, поскольку уместилась-таки! А уж что там с этой гусеницей творится дальше в мрачных катакомбах, даже думать не хочу…

Вот богомол, за пару секунд до того, как я обратил на него свой праздный взгляд, смиренно сидевший на стебельке осоки или ещё какой обычной среднерусской крепкой травинки, уже сноровисто отрывает голову зазевавшемуся муравью. Вполне возможно, тому самому, который с такими же проворными сородичами сам только что тащил упомянутую несчастную гусеницу к себе в муравейник и не слишком обращал внимание на её протесты.

Вот стрекоза сидит неподалёку на веточке-былинке, и мелко-мелко трясёт длинным хвостиком, из которого тут же что-то маленькое и тёмненькое сыплется вниз. Скорее всего, это всё, что осталось от ещё недавно и неосторожно летавшей небольшой стайки мошкары, которая залетела прямо в рот этой самой стрекозы…

Или вот ещё сюжетец: паучок-затейник (вот ведь придумщик!) зашнуровал паутиной Муху-цокотуху, неудачно слетавшую на базар, а теперь методом холодной сварки готовит из неё быстросуп, впрыснув для этой благой цели в Цокотуху свой фирменный спрей-фермент, от которого муха изнутри скоро превратится в фастфуд и перекочует, или перекачается внутрь нашего шестиногого восьмиглаза. Бррр!

Почему именно деловитое молчание при разделке жертв всегда пугало меня более всего? Вероятно, потому как оно как бы говорило, что этот пищевой беспредел в масштабах (размерности) насекомых – просто необходимость, и никаких тебе эффектных эмоций. То есть: ничего личного, ты – просто еда. Без неприкасаемых авторитетов. Главное, чтобы клешни или жвалы закусывающей стороны не сломались, и смогли размолоть того, кого собираются съесть. То есть – тебя. Хотя, существуют и более изысканные методы. Тут тебе и сеть, тут тебе и яд, тут тебе и непосредственное – подкожное, если можно так выразиться в случае насекомых, введение своих личинок в тело жертвы-блюда. В общем, всё остальное разнообразие спецсредств, которому человек старательно учится-учится, да никак до конца не научится.