Игорь Ярмизин - ПОЭЗИЯ КАМНЯ: ТРОПАМИ ПОТАЕННОГО СТАМБУЛА

Когда в Афинах долго не выпадал дождь, турки шли в гору, к древнему храму Зевса и совершали там молитву. Если не помогало, они пригоняли отару, разводили в стороны ягнят и овец, после чего начинались «всеобщие громкие мольбы, возносимые самыми жалобными голосами». Параллельно овцы душераздирающе блеяли, что, по замыслу, должно было «усилить действие молитвы и разжалобить небеса». Но когда дело принимало совсем скверный оборот, приходилось обращаться с просьбой «замолвить словечко» к обитавшим в пещерах и развалинах под Акрополем неграм-язычникам, у которых, как известно, со всеми богами были хорошие отношения.

Кроме того, к вызову дождя привлекались… камни. И действительно, на полях стояли странные древние камни, чьи целительные свойства почитались решительно всеми, вне зависимости от веры. Мусульмане, христиане, язычники, жившие в окрестностях Скопье, знали, где зарыт камень с надписями. Им также было известно, что, если его вырыть, пойдет дождь, который никогда не кончится. В новолуние афинские девушки оставляли у реки на тарелках мед, хлеб и соль, шепча про себя заклинания, разумеется, по поводу привлечения «красивого молодого мужа». Как утверждали знатоки древности, на этом месте некогда стояла статуя Афродиты, а потому у подобных просьб шансы на успех значительно возрастали. Были храмы, посвященные христианским святым, которые почитали не только обычные мусульмане, но даже духовные лица.

Странное разнообразие, разумеется, не ограничивалось сакральной сферой. Все дома были «рассчитаны исключительно на лето, а приход зимы, похоже, всегда оказывается неожиданностью. Обитатели дома набиваются в одну комнату, обогреваемую железной печкой или открытой жаровней, а прочие помещения, которые нельзя обогреть, остаются пустыми».

Внутри дома османы всячески избегали прямых линий и замкнутых пространств. При всей своей храбрости на поле боя они боялись темных углов, поскольку там собирались злые духи (так же как и у стоячей воды). Поэтому в углы они ставили низкие диваны или загораживали их буфетами, а то и совсем срезали, делая дверные проемы.

Дома все имущество было сложено в мешки, развешанные на крюках: ведь все слишком плоское, неподвижное или прямое несет на себе знак смерти, печать вечного покоя. Даже прямые вопросы считались грубостью, даже прямая похвала влекла за собой риск сглаза. Стоило чужестранцу похвалить какую-нибудь вещь, и он тут же получал ее в подарок. Все, на ней сглаз, как проклятье. Теперь она принесет тебе несчастье.

А вот еще странности. На этот раз «плавсредства». Отправляясь на промысел, рыбаки усаживались с веслами втроем на один борт у самого носа. «Результат их работы должен бы сводиться к хождению лодки по кругу, и не случается так лишь благодаря противодействию старика, который сидит на корме и рулит веслом. Это один из самых удачных за всю историю человечества способов впустую расходовать силы и получать минимальный результат при максимальном приложении труда».

1599 год. Обычный рейс обычного судна, которое собирается причалить к турецкому берегу. Вот как описывает события, происходившие на его борту английский коммерсант Джордж Сандис. Сначала греческая команда сообщила, что за ввоз вина полагается смертная казнь, а потому они его попросту выпили. Дальше – больше. «Капитан то спит мертвецким сном, то вскакивает, полный энергии, и начинает проявлять свой вспыльчивый нрав; находящийся на корабле слепец рассекает тростью воздух и падает за борт; капитан, внезапно пробудившись к жизни, начинает размахивать направо и налево абордажной саблей, и вся команда, спасаясь от него, прыгает в море». Вот такой обычный рейс, и обычная команда…

Три столетия спустя, в 1906 г. знаменитый ученый Дж. Ф. Фрезер подметил свою порцию странностей: пишут задом наперед, водят бревном по пиле; офицеры салютуют солдатам, и даже кондуктор в автобусе компостирует на билете название остановки, на которой вы сели, а не до которой едете…

Но, пожалуй, самую интересную особенность подмечает посол Священной Римской империи при Сулеймане Великолепном Ожье де Бусбек. Она касается отношения человека и животных. Казалось бы, что тут может быть странного? Ан нет.

Приехав на место, Бусбек обнаружил, что в его апартаментах живут горностаи, змеи, ящерицы и скорпионы. И это никого не удивляло. Бусбек, оправившись от шока, со временем так привязался к «соседям», что расширил зоопарк, заведя даже свинью, «чье соседство, по мнению конюхов, весьма полезно для лошадей». Невероятное «семейство» мирно сосуществовало, хотя куропатки вечно путались под ногами и клевали его атласные тапочки.

Но тут начались странности. Романтичная рысь влюбилась в одного из сотрудников миссии, и, когда тот уехал, зачахла от тоски. Не успел Бусбек отойти от разбирательств и треволнений, связанных с этой историей, как самка венценосного журавля воспылала нежными чувствами к испанскому солдату, которого он когда-то выкупил из рабства. Она повсюду следовала за ним. А когда он уходил, стучала в дверь клювом, искала его, испуская пронзительные крики. Завидя вернувшегося испанца, «бросалась к нему навстречу с распростертыми крыльями. И как будто мало было всего этого, она приобрела привычку спать под его кроватью, где в конце концов снесла яйцо».

Говоря о животных в Стамбуле, обычно вспоминают кошек. Конечно, они тут настоящие хозяева. Но стоит упомянуть и собак. Легенда гласит, что они вошли в Константинополь вместе с турками в 1453 году. И с тех пор вели вольготную жизнь, днем посапывая на солнышке, а ночью деловито воя на луну. Кстати, кошки тоже днем отдыхали, а вечером в назначенный час, как по команде появлялись на улице, – в это время их кормили. После чего начиналась ночная жизнь. В отличие от Европы, она шла весьма активно у кошек, собак, людей…

Исторически так сложилось, что к ночи у мусульман было значительно более терпимое отношение, нежели у христиан. По пустыне путешествовали ночью, и движением караванов управляла Луна (турки называют утреннюю звезду Керван-Кыран, что значит «прерывающая путь каравана»). Так что самый страшный для мусульман час наступал не в полночь, а в полдень. В этот момент дьявол поддевал мир своими рогами и готовился унести его прочь, но ему мешал сделать это возглас «Аллах велик!», который неслучайно раздавался с минаретов через несколько секунд после полудня.

Собачки, надо сказать, были довольно мирными, и кусались крайне редко. (Может быть, благодаря тому, что, как отмечает один автор, «мировоззрение у османских собак было, надо полагать, довольно консервативным»).

Они были весьма привязаны к своему кварталу и никогда не пересекали определенную границу, даже когда «обгавкивали» прохожего – «провожали его до конца своих владений и передавали соседней стае». Весьма доставалось янычарам и другим военным. Ведь давно подмечено, что собаки очень не любят униформу, они радикально анти-униформичны. Завидя служивого, они тут же начинали лаять. Ибо «не верили в униформы, и были преданы этой своей вере».