Владимир Мартынов - Конец времени композиторов

Однако ритуальное преодоление истории не всегда может успешно противостоять разрушительным силам истории, которые могут иногда выходить из-под контроля, нарушая гармоническое состояние космоса, что влечет за собой ухудшение состояния и музыкальных дел. «Люйши чуньцю» так описывает музыку, утратившую ритуальное начало: «Музыка смутных времен… Когда барабаны и литавры гремят, как гром, когда гонги и цимбалы звенят, как вспышки молнии, когда лютни и свирели, пение и танцы подобны воплям – ци в сердце слушающего приходит в смятение, в ушах и глазах – сумятица, все тело-естество – в потрясении ‹…› Это – утрата чувства-цин музыки-ритуала» [36] Ткаченко Г. А. Указ. соч. С. 67. . Забегая вперед, можно спросить: не напоминает ли это описание музыку Бетховена, хватающего судьбу за глотку и высекающего искры из сердца? Однако это почитаемое в Европе Нового времени «хватание судьбы за глотку» с точки зрения китайской традиции есть лишь проявление разлада и дисбаланса, предопределенного поведением человека, нарушающего ритуальный порядок и своими волевыми и произвольными импульсами не попадающего в резонанс с гармонической вибрацией космоса. Такие периоды разлада и смуты искажают смысл музыки, в результате чего музыка постоянно требует очищения и исправления. «Люйши чуньцю» упоминает целый ряд мудрецов, восстанавливающих искаженную музыку-ритуал. Смысл их деятельности заключался в периодически возобновляющемся процессе выверения и исправления важнейших музыкальных текстов, теряющих связь с архетипическими моделями, а через эту утрату отпадающих от космической гармонии. В то же время мудрецы были способны не только восстанавливать искаженную разладом природу музыки, но могли с помощью исправленной музыки возвращать космосу утраченный порядок, как это было в случае с Ши Да: «В глубокой древности миром правил Чжусян-ши. То было время ураганных ветров и огромных концентраций янной ци, которыми все развеивалось, так что плод и семя не вызревали. Поэтому Ши Да создал пятиструнные гусли-сэ, чтобы вызвать с их помощью иньную ци и дать жизни укрепиться» [37] Ткаченко Г. А. Указ. соч. С. 56. .

Музыка, способная восстанавливать нарушенное равновесие иньянной ци, начинает пониматься как «орудие» [38] Прообразом музыки как орудия порядка является бубен. . «Совершенная-законченная музыка-ритуал имеет применение – с ее помощью умеряют-размеряют личные пристрастия и устремления. Когда эти пристрастия и устремления подчинены единому-общему ритму, перестают быть частными, – музыку можно пускать в дело как практическое орудие. Использование музыки как орудия должно быть искусством, которое заключается в том, чтобы стремиться к равновесию-балансу, баланс же происходит из общезначимости-гунности. Гунность же – свойство дао» [39] Ткаченко Г. А. Указ. соч. С. 65.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Ну почему, ну почему все ругают меня за словосочетание «конец времени композиторов» и никто не обращает внимания на Гегеля, который объявил приговор всему искусству?

Мартин Хайдеггер: Работы и размышления разных лет. М., 1993. С. 109–110.

Почему меня упорно делают крайним? Ведь я только по мере своих сил пытался продолжить ход гегелевской мысли.

Именно во время длительных посещений Британского музея у меня возникла идея написания этой книги. Но тогда я совсем не думал о музыке – просто я не знал, как сформулировать свои переживания мощи архаики и немощи классики. Так что композиторы тут пришлись просто к слову.

Для того чтобы понять, что такое музыка, нужно прежде всего забыть о том, что ты музыкант. Нужно постараться увидеть музыку со стороны. Нужно прекратить быть музыковедом и стать антропологом.

Непродуктивно говорить о человеке как о единой универсальной данности. Для того чтобы понять, что такое человек, нужно прекратить говорить о «человеке вообще» и принять как данность существование различных человеческих типов. Этому научил меня Мирча Элиаде.

Элиаде М. Космос и История: Избранные работы. М., 1987. С. 128.

Элиаде М. Космос и История: Избранные работы. М., 1987. С. 55–56.

Элиаде М. Космос и История: Избранные работы. М., 1987. С. 129.

Клод Леви-Стросс стал путеводной звездой в процессе моего понимания связи антропологии с музыкой. Его термин «бриколаж» открыл мне глаза на многое. Но самое главное, благодаря ему я понял, что у принципа композиции есть реальная альтернатива, и этой альтернативой является бриколаж.

Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994. С. 126.

Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994. С. 129.

Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994. С. 131.

Мне жалко, что рассмотрение проблемы структуры и события я не довел до конца. Сейчас противостояние структуры и события мне хотелось бы понять как противостояние формы и содержания и как противостояние пребывания в реальности и выражения реальности.

Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994. С. 130.

Конечно же, есть целый ряд сходств между первобытным мышлением и мышлением постмодернистским, но все они являются скорее внешними сходствами. Здесь следовало бы поговорить о внешнем сходстве бриколажа и пастиша и о перерождении бриколажа в пастиш.

Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994. С. 299.

Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994. С. 298.

Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994.

Многолетнее ученичество у Холопова во многом сформировало меня как музыканта. Особенно сильное влияние на меня оказали его индивидуальные занятия по анализу музыкальных форм и общий курс «История теоретических систем». Но со временем я начал относиться к нему все более и более критически.

Проблемы традиций и новаторства в современной музыке. М., 1982. С. 91.

Проблемы традиций и новаторства в современной музыке. М., 1982. С. 92.