Евгений Крушельницкий - Город мастеров. Беседы по существу

– Ваши картины были на выставке в Манеже почти полвека назад. Что там случилось?

– В 1962 году тогдашний глава страны Хрущев посетил выставку 30-летия МОСХА, где среди прочих были представлены и две сотни работ наших художников из объединения «Новая реальность». Хрущёв в искусстве разбирался слабо, партийная челядь решила этим воспользоваться для идеологического погрома. Например, попалась ему на глаза картина «Спасские ворота». Вождь расшумелся: «Это издевательство! Где тут зубцы на стенах? Почему их не видно?»

Мои объяснения не помогли, и я услышал: «Вот что, Белютин, я вам говорю как председатель Совета Министров, что это не нужно советскому народу. Понимаете, это я вам говорю!»

Началась травля. Из института, где я преподавал, выгнали.

В 1991 году, на нашей второй выставке в том же Манеже, мы беседовали с одним известным партийным деятелем. Он меня спросил: «Элий Михайлович, вы знаете, почему партия всегда выступает против непривычной живописи и музыки?» И пояснил: «Живопись, как и музыка, – выражение духовной свободы человека. А это опасно, потому что духовно свободный человек неуправляем». Я возразил: мол, вы же разрушаете творческую личность… На что получил ответ: «Лучше разрушить личность, чем дать ей свободу».

Так вот, на этой второй выставке, после многих лет гонений, больше сотни наших картин были отобраны для Третьяковки, а газета «Правда», поливавшая нас когда-то грязью, хоть и запоздало, но извинилась. Наши картины появились во многих музеях страны, несмотря на отчаянное сопротивление Минкульта. Словом, пришло официальное признание и в России, а меня даже наградили орденом Почёта. Вот такая история.

– Что такое «Новая реальность»?

– Это студия, которую мы создали с товарищами в 1947 году, сразу же после ждановского постановления о формализме в искусстве. Сегодня она объединяет сотни независимых художников, а тогда нас было всего шестеро. Смысл наших новаций в том, что художник не должен соревноваться с натурой, это невозможно. Она настолько хороша, что смешно надеяться её повторить. Поэтому мы отказываемся не от реальности, а от фотографии, предпочитая реальность нашей жизни, нашей души. Ведь самое главное – как мы воспринимаем мир.

Глядя на фотографию, человек вспоминает нечто похожее, и это что-то даёт. Но ему нужно большее, нужно заряжаться, глядя на картину. Современный человек обязательно должен участвовать в процессе восприятия. Иначе что? Поглядел и ушёл. А тут картина становится частью его самого – ведь он же увидел самого себя, свои переживания. Это и есть новое искусство. Зритель обязательно должен почувствовать волнение художника, понять, что он выражает, и тогда картина станет его духовной собственностью, частью его жизни. Сегодня нужна живопись, которая передает не натуру, а твои чувства, переживания, и поэтому не обойтись без абстракции.

– Вот об этом – чуть подробнее. Абстракционистов традиционно обвиняют в непонятности. Одно дело – Шишкин, «Утро в сосновом бору»: деревья, медведи – все как настоящие, и совсем другое – Малевич со своим черным квадратом.

– Знаете, я был ещё подростком, когда увидел эскиз Иванова к его картине «Явление Христа народу». Это была обыкновенная ветка, реалистически написанная, но она давала такое ощущение полноты свободы, которая не снилась ни Матиссу, ни Малевичу… хлёстче любого абстракционизма. Художник как-то сказал, что в мундирном воротничке очень трудно чувствовать себя свободным. Но, глядя на его «Ветку», было впечатление, что человек дышит полной грудью. И тогда я понял, что в искусстве это главное. Если вы чувствуете, что у вас есть это дыхание, то можете стать художником, писателем, инженером – вообще можете кем-то стать, потому что для индивидуальности самое важное – внутренняя духовная свобода. Вы можете лишиться всего, жить в ужасных условиях, но это не важно, если вы свободны.

Ведь Тициан тоже сначала писал на религиозные сюжеты – иконы, но потом отказался от прежних традиций, потому что всё искусство – это восстание. Это не я говорю, а художники Средневековья.

– Почему восстание?

– Потому что человек развивается, растёт. Ван Гог, Пикассо, Кандинский… Что они – сумасшедшие, что ли? Они прекрасно понимали, что делают, и формировали новые способы восприятия мира. Нас не удивляет, что можем из квартиры позвонить в Америку – потому что мы подготовлены к тому, чтобы это воспринимать. Так и художник готовит человека к новой жизни, к новой грани бытия.

Один наш московский мэтр говорит: мол, главное для художника – зарабатывать деньги. Нет, главное – быть художником, писать то, что у тебя внутри, пусть и голодая при этом. А если деньги зарабатывать – то ты просто ремесленник.

– В своё время были популярны слова, что искусство принадлежит народу. Их вспоминали, если народ чего-то не понимал. Какие у вас в этом смысле отношения с соотечественниками?

– Маркс однажды сказал, что для немузыкального уха музыка – это простой шум. Но у меня есть на этот счёт своя теория, я думаю, что дело тут не в подготовленности, а в контакте. Чтобы воспринимать искусство, мало ходить в музеи или консерватории. Иногда деревенский житель очень остро чувствует искусство, в то время как иной академик, крупный ученый, совершенно его не воспринимает. Что ж, это вполне нормально. Если человек не понимает сложные формы – он идет смотреть шоу или стриптиз. Говорят, внутренне это благотворно на него действует. То же самое в известной мере делает и бетховенская симфония, разница лишь в уровне.

Что такое, например, древнеегипетские барельефы или музыка некоторых народов Севера – блим-блим на одной ноте? Тоже искусство. Здесь важно, как оформляются и проявляются человеческие чувства, каким образом происходит контакт со зрителем или слушателем.

Нельзя подходить к этому так, как Гитлер: мол, любой ефрейтор должен понимать живопись. Тогда получится низведение человека до уровня животного. Не случайно же искусство Третьего рейха и нашего сталинского рейха одинаковы. А ведь до Сталина развивались революционные принципы начала ХХ века, где были Кандинский, Малевич и другие. В обществе зрел бунт, и художники его выразили. Но потом этот кипящий котел накрыли крышкой соцреализма, придуманного метода для представления несуществующей жизни, что неизбежно привело к новому взрыву.

Не надо унижать людей. В них заложен огромный потенциал творческого роста, совершенствования, поиска. Искусство должно поднимать человека, наполнять его какими-то идеями, побуждать к совершенству.

Сегодняшнее искусство только создаётся и, безусловно, будет восприниматься всеми. Оно может быть совсем не таким, как видится мне и моим товарищам, но оно будет. Оно должно задевать человека, чтобы тот обязательно сопереживал художнику. Мы ищем пути к нему.