Владимир Быков - Дневниковые записи. Том 1

Условные рефлексы, пригодные, разве, для объяснения поведения червяка; диалектический материализм вне природного естества

всего живого – прямое следствие человеческой одержимости. Не зря еще один ортодокс, но умница, Троцкий в прямой спор с Павловым не вступал и просто полушутливо-полуиздевательски написал ему в частном письме, что его учение, «как частный случай, охватывает теорию Фрейда, с ее сублимированием сексуальной энергии». Но, в отличие от фрейдистского «полунаучного, полубеллетристического метода вприглядку, сверху вниз, оно, – писал Троцкий, – опускается на дно и экспериментально восходит вверх», а потому «оценка психоаналитической теории Фрейда под углом зрения теории условных рефлексов составила бы благодарную задачу для «одного из Ваших учеников…». Такова в данной истории реакция Троцкого!

До чего же приятно чувствовать себя не зацикленным на чем-либо нормальным человеком. К этим трем одержимым «светочам» мировой мысли я относился всегда критически и не менял взглядов на них со студенческих лет.

Ну, а при чем тут Сталин? Все говорит о том, что именно по его указанию Бухарин «влетел» в очередной раж демонстрации своих «интеллектуальных» возможностей перед Павловым, неадекватно воспринятых последним… Но в полном соответствии с желаниями Сталина по использованию имени ученого для пропаганды достижений страны Советов и ее Главного строителя. Горький, Толстой, Куприн, теперь еще и Павлов – все для одного и того же. Драчка Бухарина началась при Ленине, а мир между ними – при Сталине.

12.12

«Дорогой Андрей Владимирович! Твое последнее письмо получено мною почти полгода назад. Я приношу извинения за свое непомерное свинство, тем более, что ему, помнится, как бы предшествовали кое-какие мои претензии к тебе за аналогичную задержку с ответом. У тебя на то были вроде причины, у меня их нет, хотя и увлечен был прилично как раз в это время работой.

Прежде всего, разделался с В. М. и закончил в обещанный срок проект участка резки и уборки заготовок для МНЛЗ. Не успел закончить, как меня пригласили на старое место работы под предлогом заняться станом 5000 для известной, наверное, тебе затеи с производством собственных одношовных труб для Газпрома.

Приглашен я был чуть ли не на следующий день после увольнения на пенсию Орлова (он сейчас устроен в информационной службе нашего Бизнес-центра по прокатному оборудованию, который возглавлял последний год сам и где стал теперь начальником мой воспитанник В. П. Скабин). Так вот значит пригласили, а я с ходу к ним, меня принимавшим, с двухчасовой лекцией об этом проекте века.

Через пару дней мы договорились о реальной программе действий, и я сейчас делаю им, в рамках заключенного контракта, два реальных приземленных небольших аванпроекта осовремененных правильных машин для листа и профильного проката, в том числе для рельсов. Разговоры о трубе со мной пока прекратились.

Заканчивается второе тысячелетие. Поздравляю тебя с ожидаемой сверхкруглой исторической датой, свидетелями которой мы скоро окажемся волею предпосланной нам Богом судьбы. Всех тебе благ, здоровья и отличного настроения. Того же всем твоим родным и близким. Крепко жму твою руку и остаюсь с мечтой о встрече».

Копия письма Росселю.

«Уважаемый Эдуард Эргартович! Последнее время Вы уделяете много внимания проблеме производства труб большого диаметра. Однако названная проблема с точки зрения ее технического решения сформулирована, как мне кажется, абсолютно в безальтернативном варианте, продиктованном односторонними интересами Газпрома, причем интересами, полагаю, не совсем безупречными.

Почему только одношовная труба?

Насколько помнится, в свое время первый зарубежный комплекс по производству одношовных труб из сверхширокого листа (потенциальная возможность получения которого в те времена представлялась самостоятельной стратегически важной задачей) был построен специально для нашей страны, под ее неограниченные тогда финансовые возможности. Новая технология, новое оборудование и отлично поставленная реклама сделали свое дело, и просто высокое качество труб во всей их совокупности было отнесено к одному на трубе шву. Дорогая труба стала приобретаться не только от нашей безысходности, но и как бы ради моды, почти точно так же, как это имеет место в области смены женских юбок.

Спрашивается, если по достойно хорошей технологии можно сделать весьма надежную и добрую одношовную трубу, то почему ее нельзя сделать таковой же, но весомо более дешевой, например, с двумя швами? Ведь при высокой вероятности получения качественной одно-шовной трубы (даже если мы отнесем ее, вероятность, только к одному шву, не считая остальной металл) вероятность получения брака при двухшовной трубе не выйдет на другой уровень; она останется, при сравнимых способах и технологическом обеспечении, практически того же порядка, а если при этом будут учтены все факторы, определяющие качество и надежность данной продукции, то тем более.

А вот комплекс сооружений для производства одношовных труб, особенно его листовой стан 5000 будет стоить, по самой скромной оценке, раза в два-три дороже. При увеличенной в два раза (по сравнению с двухшовной трубой) исходной ширине листа масса стана возрастет в квадрате, а сложности по его созданию чуть ли не в кубе. Почти каждый определяющий узел станет уникальным сооружением, а изготовление их окажется на пределе возможностей машиностроительных предприятий. Значительно, хотя и не в такой степени, будет тяжелее и сложнее в изготовлении собственно трубосварочный комплекс. Аналогичным образом усложнится и эксплуатация названного оборудования.

Кажется, есть смысл посмотреть на данную проблему глубже, в исходном техническом плане. Решить или, во всяком случае, более взвешенно подойти к ней, учитывая занятую тут Газпромом ведомственную позицию, можно только путем рассмотрения соответствующей экспертной оценки альтернативных вариантов производства больших труб на высоком правительственном уровне. В состав экспертной группы должны войти представители Заказчика, Гипромеза, металлургов – листовиков и трубников, машиностроительных заводов, работающих в области производства оборудования для листопрокатных и трубных станов.

В противном случае есть опасения, и весьма обоснованные, что Запад втянет нас в сию авантюру, продаст нам старый инжиниринг и, как только мы в ней достаточно увязнем, поставит у себя, базируясь на известные знания и опыт, новый комплекс для производства двухшов-ных труб, с нормальным листовым станом 2800 (3200 или 3600) и более простым сварочным оборудованием. И, предпослав соответствующую рекламу о превосходном качестве новых труб, да к тому же еще и большего, чем у нас, диаметра, предложит их нам по цене процентов на 30 ниже наших одношовных. Вот тогда-то Газпром станет покупать заграничные трубы вполне «обоснованно» и даже в плане общенародных интересов страны. А ведь не исключено? Остановившись на берегу, не подумать ли, как мост нам строить – вдоль или поперек?».