Игорь КОТОВ - Кибернетические системы (искусственный интеллект) и показатели патологии репродуктивной системы женщин – детерминанты процессов управления в социуме

По данным Котовой П. М., в статье «Использование ролевой игры и викторины как методологического приёма в пропаганде вреда курения» (2009), в современной России курит каждый третий, что составляет 55 млн человек, а в мире каждые 8 секунд умирает курильщик, причем каждый десятый из них – россиянин [102].

Если в начале-середине 90-х годов в России курящими были только 9% женщин, то сейчас эта отметка подскочила в три с половиной раза, а девушки и женщины со средним образованием или не имеющие законченного образования вовсе, курят в три раза чаще, чем те, у кого есть законченное высшее образование. Увеличилось также и количество случаев потребления сигарет и в среде подростков. Немаловажный фактор курения среди женщин на территории России – это их социальный статус. Так, девушки-выходцы из неблагополучных семей и детских домов курят с вероятностью на 90% большей, чем девушки из благополучной семьи. Причинами курения среди женщин выступают:

– заблуждения (курение способствует похудению, так девушка будет выглядеть взрослее, курение приносит уверенность в себе и т. д.);

– частые стрессы и переутомления – невозможность снять нервное напряжение другим путем, кроме как покурить;

– влияние внешней среды – круг общения, давление со стороны сверстниц, реклама сигарет;

– жизненные обстоятельства – что касается социального статуса и положения в обществе;

– физическая потребность – является крайне редким случаем, когда организм ощущает потребность в никотине, которую, тем не менее, легко восполнить при помощи овощей – баклажанов и кабачков.

В целом весь возрастной контингент курящих женщин в России можно разделить на три основные группы и еще одну условную.

Первая группа – это женщины в возрасте 25—35 лет, к которым относится каждая третья представительница прекрасного пола, попадающая в эту возрастную категорию.

Вторая – это девушки-подростки 15—17 лет, которые подражают своим кумирам или же считают курение престижным и модным. Они являются ограниченной возрастной группой, за рамки которой курение не перерастает почти в 60% случаев.

Третья группа приходится на тех, чей возраст 35—45 лет. Это 30% от всех курящих женщин страны. В этой группе находятся как успешные бизнес-леди, так и вдовы, представительницы социально незащищенных слоев населения.

К условной группе можно отнести женщин пенсионного и предпенсионного возраста, для которых курение стало чем-то большим, чем просто привычкой. Но их процент крайне мал, в виду высокого показателя смертности от курения в России. Как показывает статистика смертей от курения, если мужчинам пагубная привычка стоит пяти лет жизни, то для женщин она обходится вдвое дороже, зависимость от сигарет забирает у них целых 11 лет. Так, ежегодно умирает около 500 тысяч человек, треть из которых – женщины. И всего лишь 35% женщин удается избавиться от табачной зависимости навсегда [206].

В свою очередь, Iturralde М. Р. et al. (1995) выявили, что у курящих женщин табачный дым помимо местного воздействия на реснитчатые клетки дыхательных путей оказывает системное цилиотоксическое действие на реснитчатый эпителий фаллопиевых труб, что приводит к бесплодию [219].

Все это в конечном итоге приводит к разрушению репродуктивного потенциала нации, в то время как охрана репродуктивного здоровья населения России в настоящее время провозглашена национальной стратегией государственной политики.

Также для глобализации характерно:

– растущее социальное расслоение, в том числе в развитых странах, поскольку в постиндустриальном (глобализованном) производстве все определяет достаточно узкий круг высокопрофессиональных специалистов, интеллектуалов, которым требуются лишь постоянные исполнители;

– отсюда – элитарность как организующий принцип экономической жизни, политической сферы, системы образования;

– соответственно – ослабление демократических структур и институтов гражданского общества;

– феномен «компьютерного отчуждения», погружения индивида в виртуальную реальность, вытесняющую из его сознания живой мир;

– на этом фоне наблюдается, казалось бы, странный в нынешнее «цивилизованное» время, но вполне объяснимый рост преступности, поразивший не только «серые зоны» современного мира, но и вполне благополучные общества;

– переизбыточность информации, 80% которой практически оказывается не востребованной в силу своей ненужности и которую уже вполне можно уподоблять загрязнению окружающей среды. Эта информация остается «неубранной», необработанной, в том числе в силу гипертрофированной специализации научного знания, в результате чего теряется связь целого;

– торжество прагматизма, деидеологизированной рациональности, «эффективности», «профессионализма» как высших добродетелей (за которым скрыта, в общем то, немудрящая погоня за материальными благами), что ведет к заметному понижению нравственного уровня в обществе, особенно в его верхних эшелонах;

– как следствие – распространение «пиара», уверенность управленцев, менеджеров, средств массовой информации и других, что все проблемы можно решить «промывкой мозгов» (для постсоветской России рисунок 1) [21].

Рисунок 1

По мнению Г. Х. Попова: «Так же, как сама природа капитализма обязательно включала эксплуатацию, а природа государства бюрократического социализма включала невозможность собственного научно-технического прогресса, так и постиндустриализм (глобализация) неотделим от коррупции и уже стала и будет одной из главных составляющих утверждающегося на нашей планете и в России нового строя» [180]. «Коррупция уже не представляет собой локальную проблему, а превратилась в транснациональное явление, которое затрагивает общество и экономику всех стран», – Преамбула Конвенции ООН против коррупции.

С позиций социологии, криминализация – это социальный дезорганизационный процесс, представляющий угрозу трансформирующемуся обществу, характеризуемый институционализацией и воспроизводством преступности в обществе и влекущий за собой изменение его институциональных основ. То есть в отличие от отраслевых дисциплин права, социология направлена на изучение социального аспекта проблемы, поэтому она принимает во внимание взаимодействие преступности и общества в процессе криминализации, социальные причины, последствия этого процесса.

Процесс криминализации Российского общества положил свое начало с главного действия постсоветского государства – в России была приватизация общенародной (государственной) собственности, начавшаяся в 1992 году. «Приватизация по-российски» носила преимущественно номенклатурно-криминальный характер. В ходе приватизации основным механизмом формирования крупного и среднего российского предпринимательства стала конвертация советских номенклатурных связей в собственность и ресурсы. Это подтверждает и ее главный организатор Анатолий Чубайс: «В чем политическая конструкция? Политическая конструкция в том, что мы отдали собственность тем, кто был к ней ближе. Бандиты, секретари обкомов, директора заводов. … И наши „„новые русские““ они либо из старого советского директората, со всеми его минусами и плюсами. Либо из бывших кооператоров и всяких прочих коммерсантов от перестройки (комсомольских и партийных деятелей). Либо из представителей бывших региональных политических элит» [145, 146].