Валерий Сабитов - В паутине заблуждений. Книга о небе, земле и людях на земле и небе

Взвешивание души, как мы ниже убедимся окончательно – действо вне любой логики. Что-то теряется, но поймать не удается – и сразу душа? Да вариантов можно выдумать несколько. И все они буду равноправны. Равновесны…

«Я – Атман, пребывающий в сердцах всех существ, Я начало, середина, конец всего мира. …в существах Я – сознание» (Бхагавад-Гита. перевод Б. Смирнова).

Маленькое эссе. Необъяснимое

Иду по тротуару мимо многоэтажки ранней весной. С крыши свисают громадные сосули. Иду быстро, как всегда. И тут, – непроизвольно! – делаю шаг в сторону, затем вперед, не снижая скорости. На то место, где должен был быть в этот момент я, падает громадная льдина. Грохот, осколки. Случай крепко отпечатался в памяти. Но заботы дней отодвинули его осознание на будущее. Теперь понимаю: душа спасла вверенное ей тело.

Итак, мыслит не материя (мозг), но дух! Истинное Я, не подверженное земным законам, но обусловленное во времени (и на время) материей. Не тело носитель сознания, а сознание – причина жизни тела. Ибо не материя порождает дух и душу. Пора отказаться от бесперспективного предположения о том, что мысль – молекулярно-химически-электронная конструкция.

Как трудно самому в себе ломать устоявшиеся, внедрённые жизнь стереотипы! А в других – и вовсе невозможно. Начинать надо с себя. Подниматься. И только поднявшись, делать попытки поднять. А чтобы осудить или принять – прежде узнать и понять. Не с сарафанных слов, а через собственное сознание и осознание.

Итак, мы вышли на проблему трансцендентности. В необходимой связи с освещением содержания основополагающих понятий Материя и Дух. Мы уже понимаем, что любой образованный человек и без такого углубления в тему скажет: душа – это нечто неуловимое, неизвестное. Материалист признает душу чем-то надуманным; для него достаточно утверждения, что сознание гнездится где-то в мозге. Надо будет – и душе там место найдется. Но человек, продвинувшийся за пределы декларативного знания, засомневается.

Духовная реальность потому и не фиксируется, что она вне материальной действительности. И недоступна не только ощущениям, но и научному способу познания. Дух не имеет характеристик, присущих материи: объема, веса, продуктов разложения-уничтожения и т. д. Все попытки физическим пером описать духовную реальность (равно Дух или душу) – проявление познавательного безрассудства.

Трансцендентная, скрытая, недостижимая нами (пока мы внутри материи) ни в каком виде сущность – Мир Духовный, нематериальный. Вечный Мир, лишённый смерти и других «привилегий» жизни в материальном времени. Мы все – оттуда родом. И туда нам предстоит вернуться.

Завет Творца с людьми имеет начало именно в трансцендентности, вне времени и пространства. Вне Вселенной! Вот как об этом повествует Священное Писание:

«А когда взял (вывел) Господь от детей Адама, из их спин, потомство (еще до начала сотворения человечества) и заставил их свидетельствовать против самих себя (когда они уже в своем времени и месте обретут свои тела): «Не Я ли Господь ваш?!» Они (весь род человеческий, их вневременная духовная субстанция) ответили: «Да! Конечно же!».

Мы (говорит Господь миров) освидетельствовали, чтобы в Судный День вы уже не имели возможности сказать, что не ведали этого».

«Чтобы не говорили вы (в Судный День) о том, что ваши предки также были язычниками, а потому и вы ими стали. «Ты, Господи, разве погубишь нас за то, что делали другие?!» (7:172—173).

Мыслители Запада то и дело вбрасывают в научный оборот идеи, почерпнутые на Востоке. Делается это без проникновения-понимания, чаще всего для привлечения внимания к собственной «образованности». Среди модных концепций – представление о круге перерождений. Сегодня ты – птичка, завтра – опять человек…

Идея Калачакры не противоречит в своей сути Завету Творца с человеком. Но человек забывчив и неблагодарен. Он забыл даже относительно недавние примеры превращения недостойных людей в свиней и обезьян. И мы здесь вспомним о них. Падению в животное состояние не подлежат те, кто в итоге распределения в Судный День попал – раз и навсегда – в мир вечной духовности. Ад – между Вселенными! А Вселенные имеют начало и конец. И кое-кто будет иметь возможность воплотиться в неизвестном нам сегодня образе…

7 июля 2012 года подписана экспертами в нейробиологии и когнитивных науках «Кембриджская декларация о сознании». В ней сказано: «Множественные свидетельства указывают на то, что у животных, не принадлежащих к человеческому роду, имеются нейроанатомические, нейрохимические и нейрофизиологические субстраты сознательного состояния наряду с наклонностью к рациональному поведению. Совокупность данных свидетельствует, что люди – не уникальные обладатели неврологических субстратов, порождающих сознание. Животные, не принадлежащие к роду людей, включая всех млекопитающих и птиц, и многие другие существа, включая осьминогов, тоже имеют похожие неврологические субстраты».

Но эксперты упускают из виду главное: животные лишены свободы выбора. Они не будут отвечать за свои действия, для них нет Страшного Суда. Рассудок еще не Разум… Тем не менее, животные обладают мыслью и чувствами! И они говорят! И понимают речь человека. В то время как люди часто не понимают друг друга.

Дело было на даче

(из моей книжки для детей «Котёнок по имени Малыш»)

День был безветренный, жаркий, и ночь оказалась душной. И кошечка Катанья решила провести её на полу у моей кровати. Пол деревянный, и отдыхать на нём прохладнее, чем на постели или в кресле. Наступило полнолуние, и круглая жёлтая луна заглянула через окно в комнату. Лунный свет разбудил меня. Я поднялся, но лампу-ночник не включил. И, опустив ногу, наступил на лапку Катаньи.

Она проснулась от внезапной боли и закричала.

От неожиданного её крика я повёл себя неправильно. И стал её громко ругать. Она сразу замолчала. Включил я свет и замер.

Катанья, присев на задние лапы, подняла ко мне голову, вытянув вперёд и вверх больную лапку. И начала говорить на своём, кошачьем языке. Но я понимал её, потому что, – как ты уже знаешь, – ангел мой рядом. И всегда мне помогает.

– Почему ты на меня накричал? – говорит мне Катанья. – Разве я сделала что-то плохое? А ты отдавил мне лапку, а потом ещё и обидел. Разве так поступают настоящие друзья?

Я выслушал её, и мне стало стыдно. Присел, погладил её и сказал:

– Извини, я был неправ. Я больше так не буду…

Она обрадовалась, лапка её сразу перестала болеть. От хороших слов может отступить любая боль. И даже болезнь. Но не все люди помнят об этом. От такого разговора у нас с Катаньей улучшилось настроение. И она сказала мне: