Александр Кулешов - Тайны служебные и личные, или Карибский синдром

– Ну не будем о грустном, гвардейцы. Как говорится, призывали офицеров, дали в руки средство уничтожить мир, в котором живем, а получили простых людей с их чувствами, сомнениями и правом на моральный выбор. С единой для всех планеты не убежишь и в бункере не отсидишься. Вот солдаты пишут в своих дембельских альбомах: жизнь – интересная книга, а служба в армии – страницы, вырванные на самом интересном месте. Предлагаю выпить за то, чтобы у нас ткань жизни призывом и приказом никогда не разрывалась, чтобы всегда мы чувствовали себя уютно на столько, на сколько необходимо для нашей жизненной позиции.

Под разговор поднос с шашлыками становился все более свободным, а пустые бутылки укладывались стройными рядами. Кто-то шутил, и над шутками смеялись, и все считали друг друга своими, а про кого-то, не слишком активного в общем времяпровождении, почти забыли. Печаль совсем овладела Валиным сердцем. Она полулежа на подстилке наблюдала за отдыхающими блуждающим взглядом, отгоняя назойливо звенящих комаров. Казалось, даже муж оставил ее без ухаживаний и внимания, увлекшись коллективным плесканием в теплой реке. Валечка делала вид, что неплохо проводила время, улыбаясь при перехваченных взглядах на нее, но весело ей не было. К печали подмешивалось еще нечто навязчиво липкое, и она старалась не поддаваться эмоциям, избегая нервного беспокойства, совершенно лишнего в ее положении. Это было похоже на надоедливый писк комара, который, это она знала со школьной парты, и не писк вовсе, а набор звуков, издаваемых крыльями при полете. Но смутная тревога не отпускала, усиливаясь при долетавшем с реки громким смехом резвящихся с лейтенантами девиц. Для собственного успокоения она от комаров, напоминавших о своем существовании ноющим звоном, укутала ноги одеяльцем. А когда муж, вытираясь полотенцем, подошел к скучающей жене, то услышал неожиданную просьбу:

– Володя, убей комара – совсем заел.

После очередного заплыва в реке стало понятно, что кто-то из сослуживцев уже готовился убраться домой, считая программу вылазки исчерпанной, а кто-то думал и искал, чем бы занять остаток вечера. Думали недолго – у Леши всегда были идеи.

– Ну что предлагаю поехать ко мне и продолжить общение, – обратился Княжнин к девушкам и, понизив голос, уточнил Коростелеву: Мой сосед Гордеев – на длинном дежурстве. Так что его комната, если захочешь – в твоем распоряжении.

Девушки не жеманились – с момента приглашения их Алексеем они предполагали, чем день закончится. На каждого по скакуну, как у гвардейцев кардинала из недавно прошедшего фильма по роману Дюма, у них не было, в Лешину машину втиснулись вшестером – Княжнин, Коростелев, Кириенко и местные подруги. Остальные сослуживцы и Валечка распрощались с отъехавшими и остались ждать рейсового автобуса.

Жигуленок к княжнинскому дому домчался быстро, и дальше прибывшие сильно не мешкали. Слышимость через межкомнатные перегородки была потрясающая. И действовало это довольно возбуждающе. Никаких серьезных табу – все по взаимному согласию, прекрасная безрассудность молодости в рассвете сил и дикая отвязность наслаждения. Утром, перебросившись парой легковесных приятных фраз с Настей, выглядевшей радостной и даже одухотворенной, Коростелев бросился к себе на квартиру, чтобы переодеться в форму и успеть к отправке офицерского кунга в часть. Расстались весело и непринужденно, никаких условностей по поводу будущих контактов и записей телефонов, хотя такового в неслужебное время в распоряжении Виктора и не было.

2

Никто не знал, сколько военных НИИ приложило свои усилия для того, чтобы армейская жизнь выглядела поступательной с восхождением к все новым объемам знаний и все более требовательным служебным функциям как базе для повышения в звании или в должности, но конкретно в ракетных частях логика этого движения легко вписывалась в простую схему: после освоения собственного должностного функционала каждый солдат, сержант, офицер должен был осваивать функционал стоявшего над ним командира, чтобы быть готовым при возникновении обстоятельств выбытия части штатного состава подменить его. В офицерских классах, оборудованных в штабе дивизиона и отличавшихся отсутствием политических призывов и выдержек из уставов, основных атрибутов оформления солдатских зон обучения и отдыха, проходили самоподготовку офицеры, которым предстояло получить допуск к несению службы или дежурства или, что редко, восполнявшие свою память повторением уже подзабытых регламентов и положений. И в этом движении Коростелеву, как получившему допуск командиру отделения, для беспрекословного выполнения поставленных задач силами дежурной смены полагалось освоить командование батареей в учебно-боевых условиях. В рамках исполнения обязанностей воинской службы они часто пересекались в классах с Княжниным, который на год с лишним застрял на том же самом уровне, и это было хорошо и для самоподготовки – было с кем обменяться мнением и обсудить какую-либо часть регламента, относящуюся к зоне, в которой приятель был более осведомлен, и для простого времяпровождения – по-товарищески поболтать в располагавшей к такому секретничанью сумрачной комнате классов с темными зелеными шторами от пола до потолка.

– Ну как тебе Настя, понравилась? – как только они с Виктором получили в спецчасти необходимую для штудирования литературу, полушепотом спросил Алексей так, как спрашивают о только что сделанной покупке или неожиданно полученном подарке. – Хорошая девчонка, без заморочек и претензий. Навязываться не будет, вниманием доставать тоже, когда захочешь, тогда и увидитесь. Она считает, что, если вызовет у кого-то интерес, он сам будет искать с ней контакт и встречи, поэтому если не ищет и не заходит – значит, не запал. Такая вот концепция построения отношений, удобная для нас.

– На развитие привязанности, любви, наконец, она не рассчитывает? – уточнил Виктор, которому случайная связь запомнилась не как приключение, а как подарок – все было просто и искренне, без игры в любовь или расстановки амурно-матримониальных силков. Они с Настей расстались, даже не наметив никаких встреч в будущем, а по прошествии короткого времени он понял, что хотел бы снова увидеть «девушку без заморочек», а встретившись не стал бы бороться с искушением.

– Какая любовь? Это сказка для малолеток, которые не понимают, что с ними происходит. Они изображены в «Ромео и Джульетте», а даже у самого Шекспира не нашлось аналогичного сюжета про людей тридцатилетних или постарше, которые самыми разными способами удовлетворяют похоть. Мы – взрослые люди, и прекрасно понимаем, что каждому самцу нужна самка, а самке – самец. Недаром рядом с каждым военным училищем располагается педагогическое или медицинское, а то и оба вместе. В конце концов, надо же размножаться. А дальше честный циничный торг – на что ты готов пойти за периодическую или постоянную возможность приголубить ее тело при необходимости терпеть ее характер, сексуальные привычки и историю? Что готов предложить взамен? Это называется построением взаимоотношений. И Настя в этом плане проста и не навязчива. Иногда она кажется спонтанной, но за этим каких-то видов и расчетов искать не надо, она сильно отличается от рубежанских деловитых девиц и их домовитых матушек, задалбывающих своей трогательной заботой с борщиками и пирожками при каждой встрече, и романтичных мечтательниц, имеющих в запасе в случае несчастной любви план отравления какой-нибудь гадостью типа мышьяка или снотворного. Она не будет требовать сердечной привязанности, не будет изображать ее сама, ей необходимы честные, без напряга, взаимоотношения. Что и нам нужно при нашем временном расположении в этом заштатном городишке, – Алексей доходчиво объяснил младшему товарищу то, к чему он сам пришел бы самостоятельно методом проб и ошибок.