Сергей Митин - Игемон. Размышления о региональной власти в России

Пожалуй, единственное нарекание, которое возможно предъявить этому поистине великому князю, – та самая «мина замедленного действия», которую и он, в свою очередь, заложил под собственное государство. Это – назначение наместниками над городами и прилегающими к ним поселениями своих сыновей. Умирая в 1054 году, Ярослав Мудрый, по сути, разделил Русь между пятью сыновьями. В итоге после смерти двух младших из них все земли оказались под властью троих старших – Изяслава Киевского, Святослава Черниговского и Всеволода Переяславского (этот союз трех правителей вошел в историю под названием «триумвират Ярославичей»).

Результаты подобного «государственного решения» не замедлили сказаться. С 1061 года начались набеги половцев, пришедших на смену откочевавшим на Балканы печенегам. И если прежде хищные кочевники только при виде русского войска улепетывали без оглядки в свою степь, то теперь завязались нескончаемые русско-половецкие войны. Южнорусские князья, практически лишенные поддержки своих северных братьев, потерпели чувствительные поражения, предприняв ряд неудачных походов (битва на реке Альте (1068), битва на реке Стугне (1093).

Более того, половцы, смертельные враги Русской земли, начали приглашаться то одним, то другим князем в союзники против родного брата, возглавлявшего соседний «регион». Так, после смерти черниговского князя Святослава Ярославича в 1076 году киевские князья предприняли попытку лишить его сыновей черниговского наследства и без всякого зазрения совести прибегли к помощи половцев. Вследствие чего погибли Изяслав Киевский (1078) и сын Владимира Мономаха Изяслав (1096).

К этому времени порядок княжеского престолонаследия на Руси определяло (то есть в идеале должно было определять, если бы князья то и дело не отступали от договора в своих ссорах и противоборствах) так называемое лествичное право. По этому закону старший в роду сидел на киевском престоле, следующие по значению – в менее крупных городах.

Княжили в таком порядке:

старший брат;

младшие братья по порядку;

сыновья старшего брата;

сыновья следующих братьев;

внуки, правнуки и т. д.

По мере смены главного князя все прочие перемещались по старшинству из менее крупного города в более крупный. То есть князья со своими дружинами постоянно путешествовали из города в город. Кроме чисто бытового неудобства для правителей этот порядок мало содействовал процветанию регионов, так как порою князь, едва ознакомившись с запросами и нуждами подведомственного населения, с их региональными особенностями, был вынужден переселяться в другие края.

РАЗМЫШЛЕНИЕ

Вновь возвращаясь к ассоциациям, навеянным собственным опытом, скажу, что этот порядок удивительно напоминает мне «путешествия» в советское время первых секретарей обкомов из одного региона в другой. Конечно, их перемещения проводились менее хаотично – по назначению, а не потому, что внезапно освобождалась вакансия (хотя и такое бывало). Но сходство, на мой взгляд, заключалось именно в том, что наместник, едва вникнув в особенности нового для себя региона, начав решать его проблемы, переводился в другой регион – и не в более проблемный, а в более крупный, так сказать, «по заслугам»! Да еще забирал вместе с собой свою команду, «дружину», так сказать. И тот проблемный регион снова «провисал». Этому порядку сопутствовал и тот порок, что человек уже не мог выпасть из «обоймы», даже в случае большой провинности. Он просто переезжал в менее серьезный, с точки зрения центральной власти, регион.

Это «советское лествичное право» имело, впрочем, два ощутимых плюса: первый – наместники не успевали обрастать коррупционными связями (или, лучше сказать, обрастали меньше, чем могли бы), и второй – у человека все-таки была большая мотивация к карьерному росту.

Но вернемся в XI век, к нашим князьям. В их дислокациях на первый взгляд вообще никаких плюсов не было. Древнерусские князья не знали высшей математики, поэтому лествичное правило как система уравнений с несколькими неизвестными не могло быть расписано корректно, а значит, не учитывало всех нюансов наследования. В итоге старшие племянники без конца ссорились с младшими дядями… все это вело к междоусобицам. Даже в случае однозначных решений «уравнения» находились поводы, чтобы их не исполнять. Вторгался «человеческий фактор», что по мере ослабления центральной власти было неизбежно.

Поэтому, несмотря на общее признание лествичного права, летописи приводят десятки примеров отступлений от него.

Недовольство большинства князей подобным положением дел привело к тому, что на Любечском съезде (1097), призванном прекратить междоусобицы и объединить князей для защиты от половцев, было провозглашено: «Каждый да держит отчину свою». В результате порядок наследования ограничился отдельной вотчиной.

Увы, это открыло уже самый прямой путь к политической раздробленности. В каждом регионе утверждалась отдельная династия, а великий князь киевский становился только первым среди равных, теряя роль сюзерена. Тем не менее Любечский съезд позволил на какое-то время прекратить усобицы и объединить силы для борьбы с половцами.

После нескольких походов объединенных княжеских дружин (1103, 1111, 1116 годы) половцы откочевали от русских границ, частично ушли на службу в Грузию, и посланное в конце правления Владимира Мономаха за Дон русское войско попросту половцев там не нашло.

Вообще великое княжение Владимира Мономаха было периодом последнего усиления Киевской Руси. Этому князю удалось править через своих послушных сыновей фактически тремя четвертями всей территории русских земель.

Неудивительно, что именно Владимир Мономах сумел уделить некоторое внимание внутренним проблемам государства. Он даже несколько смягчил, причем законодательным путем, положение низов. Но что же привело князя к его человеколюбивым решениям? Кто бы сомневался – разумеется, народное восстание.

Пока Рюриковичи впустую растрачивали силы государства в междоусобных столкновениях, народу приходилось затягивать пояс все туже. И чаша терпения переполнилась. Сразу после смерти Святополка Изяславича, предшественника Владимира Мономаха на киевском престоле, весь низовой люд, живший в устье Почайны и возле причалов Днепра, ринулся крушить и грабить дворы должностных лиц Святополка, его бояр, тиунов и поддерживаемых ими хазарско-еврейских ростовщиков.

Некоторые историки считают, что главной причиной этого восстания была финансовая политика администрации Святополка, в частности введенный им соляной налог. В действительности княжеские наместники в областях с соляным промыслом при Святополке взяли в свои руки почти всю добычу и оптовую продажу соли, не посчитавшись с тем, что удорожание соли гибельно для многих отраслей «народного хозяйства». Особенно для скотоводства и рыболовства.