Сергей Ростовцев - О ПМЖ в Израиле и не только. Часть 1

Мои «беседы» со словарями и энциклопедиями дали не менее не утешительный результат. На фашизм навешивается столько конкретики от имен фюреров до стран, что становится ясна ангажированность этих статей.

У меня нет к ним претензий, но ты, мой читатель, как ты, встретившись сегодня с фашизмом, узнаешь его? Ты вполне уверен, что ты его узнаешь? Ты уверен, что увидев фашистский переворот, ты осознаешь его как фашистский, а не демократический?

Прежде чем переходить к «мясу» этой статьи, попытайся ответить себе на эти вопросы.

Но пока Вы дорогой читатель размышляете над заданными вопросами, я порассказываю Вам смешные мнения радиослушателей израильской русскоязычной радиостанции «РЭКА».

Слушатель выяснил (наконец), что террористическую организацию Хамас создал Ицхак Рабин, встречавшийся для этого даже с будущим вдохновителем террора, идеологическим главарем Хамас, Ахмедом Ясином и даже выделившим для Хамас финансирование начального этапа. «Как Рабин ошибся?» сокрушался слушатель.

– Уважаемый (искренне) фраер! – это уже я обращаюсь к этому слушателю – когда вы считаете, что политик ошибается, Вы просто не понимаете его целей. Цель, поставленную перед Хамасом Ицхаком Рабиным, Хамас успешно реализует и на сегодняшний день. Это Вы просто цели не поняли. Цель Хамаса не в уничтожении Израиля, а в дозированном уничтожении граждан Израиля из самых беднейших групп.

Необходимо это Хамасу для того, чтоб американские марионетки в нефтедобывающих арабских странах выглядели белыми и пушистыми. Дескать: «…не можем увеличить цены на нефть, потому как евреи Израиля виноваты, и мы выделяем деньги не вам на счастливую жизнь и покупку жен, а на уничтожение гнусных израильских евреев!»

Один (более трезво мыслящий) радиослушатель даже статистику привел – сколько на душу населения, из какого жилого района погибло в терактах – мусульманских самоубийц. Оказывается из Северного Тель-Авива, Герцлии-Питуах и других аналогичных «левых» городов, в терактах никогда ни кто не погибал. Вот странный Хамас? Что – что? Вы хотите мне возразить, что просто на шуке (рынок для бедных – iwr) или автобусах убивать легче? Готов, на спор, пронести пакет с надписью бомба в любое – самое охраняемое помещение Израиля и выйдя (не буду даже «самоубийства» разыгрывать) при охранниках нажать пульт управления от этой якобы бомбы. В нашем безалаберном Израиле это легко и когда начинаются бандитские разборки, мы видим, как это делается профессионально – не так как мусульманскими террористами. Это «нищие» самоубийцы, посылаются уничтожать других «нищих» погибая при этом. Зачем? Чтобы дурачить «нищую» толпу в странах, правители которой, распродают национальные богатства, принадлежащие этой «нищей» толпе – по демпинговым ценам. А ведь еще в позапрошлом столетии, говоря об использовании нефти как топлива, Бисмарк сказал: «Ассигнациями тоже можно топить». АССИГНАЦИЯМИ!!! А то, что шейха Ясина убрали подельники… – он слишком много знал. Самого Рабина, ведь тоже убрали. И с не меньшим почетом, между прочим.

Наиболее близкое определение к моему пониманию фашизма высказал философский словарь.

Фашизм – «тип общественного и государственного устройства, противоположный конституционно-плюралистической демократии».

Дальше словарь ушел в примеры и пояснения, чаще затемняющие ясность, но эта фраза, на мой взгляд, фундаментальная.

«Мы все учились понемногу…» и на кафедрах «философий» и «политэкономий», нам внедрили четкую последовательность социально экономических формаций – первобытно общинный, рабовладельческий, феодальный, капиталистический и коммунистический с первой фазой социализма. Коммунистическую формацию мы пока оставим в покое из-за ее того, что пока не наступила, а первую фазу «социализм» будем считать некоторым болезненным возвращением к строю феодальному.

На что должны были, но совсем не обращали нашего внимания, так это на то, что при каждой экономической формации могли существовать совершенно различные формы общественного и государственного устройства. Так и ФАШИЗМ и ДЕМОКРАТИЯ, различные формы общественно государственного устройства при капитализме.

Но представьте, что перед нами страны с внешне неотличимым государственным устройством.

Парламент, Рейхстаг, Кнессет, Дума, Рада, Сенат, Конгресс – власть законодательная. Президент, Премьер, Фюрер, Дуче, Председатель – власть исполнительная. Естественно везде есть суд и продажная (называющая себя, как любая проститутка, свободной) пресса. Где демократия – где фашизм?

Тут мы, наконец, возвратимся к Израилю просто потому, что автору этой статьи материал хорошо знаком, а клише или ярлыки, для Израиля, еще не такие яркие, чтобы могли затемнить существо проблемы.

Опираясь на гегелевский закон борьбы и единства противоположностей, предположим, что в Израиле есть некоторые силы демократического направления, а какие-то фашистского. Вот и будем их распознавать, отбросив политические пристрастия (насколько это возможно) и просто сверяя их идентичность фашизму или демократии. А уж в следующей главе накинемся со всем жаром публицистической литературы на тех из них, кто фашист.

В Израиле существуют три претендующие на власть партии:

Партия, проводящая интересы монополистов израильского рынка и защищающая интересы привилегированных групп рабочих – партия «Труда» – «Авода» [iwrit] (это как в оруэловском новоязе «Война – это мир»);

Партия свободного капитализма, защищающая интересы среднего и мелкого частного бизнеса «Единство» – «Ликуд» [iwrit]

Партия «Вперед» – «Кадима» [iwrit] – партия Ариэля Шарона (имя), защищающая интересы Ариэля Шарона. Тут я несколько не преувеличиваю. По результатам одного из опросов, конца 2005 года (которыми постоянно был забит радио и телеэфир), 82 процента опрошенных собирающихся голосовать за эту партию, признался, что ничего не знает о том пути, которым эта партия пойдет. Изумленный этим фактом, я задал вопрос одному своему знакомому активисту этой партии.

– Мы еще скажем! – ответил активист – Шарон знает, что делает. А самое худшее не делать ничего.

« – Теперь все это уже скоро кончится, – вдруг решительно заявляет Вацек.

– Что именно?

– Сами отлично знаете, что! Безобразие! Что же еще?

– Безобразие? – спрашиваю я с тревогой. – Как так?

– А что же? Или вы другого мнения?

Я смотрю на огромный нож за его голенищем и уже вижу среди памятников Георга, лежащего с перерезанным горлом. Лизу, конечно, нет: таков извечный идиотизм мужчин.

– Смотря как подойти, – дипломатически замечаю я. Мне не совсем понятно, почему Вацек давно не влез в окно к Георгу. Оно в нижнем этаже и открыто.