Андрей Завальня - Связь

Заполненная мною в мае анкета дала о себе знать только в августе. Мне позвонила та же начальница, что и принимала у меня анкету, и пригласила для одного из собеседований. На собеседовании уже было два руководителя. Черненькая, которая принимала у меня анкету, играла роль плохого полицейского. И светленькая, глава области, в роли хорошего полицейского. Вопросы стандартные: «Готовы ли вы работать по ночам? А выходные? А в две смены? А в три? А в двенадцать? А в командировки поедете?» Ну конечно, я знал ответы и говорил: «Да. Поеду. Да и в двенадцать смен я готов работать». На что мне, конечно же, ответили:

– Мы вам позвоним.

И снова с дурацкой улыбкой я вышел из офиса.

Перезвонили мне примерно через неделю, на этот раз для прохождения теста на логику. Тест представлял собой примерно десять задач в стиле: у вас одно ведро на 12 литров, а второе на 15. Вопрос: сколько у вас ведер? И какого же было мое смятение, когда в одной из задач я допустил ошибку. Выйдя потом из офиса, я материл сам себя.

Перед уходом из кабинета черненькая начальница сказала мне немного другие слова, чем обычно:

– Если мы сегодня перезвоним до 17:00, значит, вы приняты.

Время шло. Уже было 15:30 и я ехал на завод на вторую смену. А мне никто не звонил. 16:00. Я уже в робе за станком. Настроение мое падает. В голове плетутся мысли о том, что я умру на заводе за этим самым станком и высшее образование мне не поможет. 16:59. Я смотрю в телефон и вижу пропущенный вызов. И тут до меня доходит, что это и есть звонок начальницы. Я немедленно перезваниваю, и мне говорят, что они меня берут, если я не передумали. Восьмого сентября я еду в Минск на месяц обучения. Я был счастлив. Я уже представлял, как я еду в Минск и там в офисе творится все то, за что я так люблю фильм «Волк с Уолл-Стрит»…

Август я дорабатывал в муках и в ожидании увольнения, потому что грезил о новой капиталистической жизни.

За несколько дней до отъезда в Минск черненькая начальница собрала нас, всех тех, кто прошел все собеседования и тесты, для брифинга. Нас, везунчиков, оказалось, на мое удивление, четверо. Я – фрезеровщик и машиностроитель. Анна – девушка, которая только что закончила вуз на логиста. Алеся – беларускамоўная дзяўчынка. И Демид… Демид… Как же вам сказать. Просто Демид, который тоже только что закончил вуз, но на нефтяника, точнее, на нефтеразведчика (так он примерно нам объяснял), при этом уже является верным мужем и отцом.

Брифинг был про то, как и куда ехать и что будет в Минске. А условия, я вам скажу, были хороши. Месяц обучения: мы ходим на «пары», где обучаемся мастерству работы с клиентами, и живем в гостинице «Путник» с включенными завтраками. Получаем зарплату стажеров, а это почти четыре миллиона по тем деньгам. (На момент 2014 года почти 333 доллара, что уже больше, чем у большинства белорусов.) И наслаждаемся жизнью и видами столицы.

Я часто думаю, что я не люблю людей. И также часто я думаю о том, что я люблю людей, и порой даже посторонних мне искренне жалко до слез. Наверное, это как-то зависит от самих людей, которые меня окружают, и от моего настроения. Все вчетвером мы ехали в одном купе в Минск. И мои компаньоны мне решительно не нравились. Поэтому я старался сделать все возможное, чтобы не вступать с ними в разговор. В закрытом помещении сделать это мне не удалось. А не нравились они мне по многим причинам. Анна, которая только что закончила вуз, была младше меня, из того поколения, которое делает селфи, выкладывает их в социальную сеть с какой-нибудь пафосной надписью: «А сегодня я мечтаю о море…». И под фотографией обязательно какая-нибудь песня, например группы «Океан Эльзы». Анна раздражала меня всем этим. Своим айфоном, своей молодежностью, своими социальными сетями.

Алеся раздражала меня тем, что говорила на белорусском языке. Нет-нет! Я ничего не имею против белорусского языка. Я люблю песни на этом языке, я нормально общаюсь с теми, кто говорит по-белорусски. Меня просто бесят люди, которые внезапно решили или вспомнили, что они белорусы, и теперь говорят исключительно на родной мове. И наслаждаются они не тем, что разговаривают на белорусском языке, а тем, что к ним подходят люди и говорят:

– Ого! Ты разговариваешь на белорусском языке! Ничего себе, это так круто!

Алеся просто упивалась этим вниманием! Она в прямом смысле слова тащилась от этого. Если вы у нее спросите, так ли это, она, конечно же, ответит, что нет, она просто любит родной язык. При этом, скажу вам по секрету, белорусскоязычные группы она не слушает. И если совсем по-честному, то разговаривает она скорее на трасянке, чем на белорусском. И тем не менее. Если бы она с самого детства говорила на этом языке, такой реакции у меня не было бы. А поскольку шесть лет назад она вспомнила, что она белоруска, я был раздражен.

И Демид. Демид раздражал только тем, что он есть. С виду он напоминал типичного ботаника: очки, стрижка под горшок. Но ботаником он не был. По разговору становилось понятно, что он социофоб и посторонних людей если и не боится, то старательно избегает, что как минимум наводит на вопрос: зачем его взяли на работу в компанию, где необходимо общаться с людьми? По дороге в Минск Демид рассказывает, что учился он на платном отделении, и случилось то, что в нашей стране, я думал, невозможно. Произошло то, что плата за обучение уменьшилась, и за счет этого ему выпала возможность, как и бюджетнику, пойти после вуза работать по распределению. И предложили ему работать (опять-таки, по словам Демида) на «Белоруснефть» под Речицей, в нефтеразведке. График работы: шесть дней в поле, шесть дней дома. Идеальный график, подумал я. Ужасный график, сказал он. Поэтому Демид и отказался. Вот такая разношерстная компания ехала в Минск. Нефтеразведчик, беларускамоўная, логист и фрезеровщик.

По приезду все мы, как и положено всем жителям периферии, посещающим столицу, первым делом отправились в «Макдональдс». У нас в Гомеле, конечно, есть бургерные и фастфуд. Но это все-таки «Макдональдс». Это тот манящий и недоступный момент радости и счастья, который мы в далекие девяностые годы в детстве не могли попробовать. Мы могли лишь видеть довольные лица детей в рекламных роликах по телевизору, которые наслаждаются «Хэппи Милом», в котором, помимо вкусностей, была еще и игрушка. Поэтому утро в столице мы начали с картошечки фри и бургеров. Позавтракав, мы отправились в центральное здание компании WeCum.

Главное здание, или главный офис компании WeCum, представляет собой десятиэтажное сооружение из стекла и бетона. Здание вошло в эксплуатацию в 2011 году. Помимо кабинетов, в центральном здании находятся: ЦПиО (центр продаж и обслуживания), магазин дорогого спиртного «Водка энд Водка» и кафе «Филис». Бизнес-ланч, все дела. То есть чувствуете? Да, чувствуете? Кусочек Европы в самом центре Европы!