Ольга Панкова - Азбука современной философии. Часть 1

Рассмотрим эти основания подробнее.

Как только речь заходит о Боге, о Божественном, взрослые люди начинают вести себя подобно шестиклассникам, пришедшим на первый в своей жизни урок алгебры. «Сели, успокоились, перестали ёрзать, возиться и шептаться, – говорит таким шестиклассникам строгий учитель, – все смотрим только на меня и внимаем каждому моему слову. То, что вы изучали в начальной школе, было лишь введением в математику – сама математика начинается здесь и сейчас. Каждый из вас, кто будет слушать меня недостаточно внимательно и пропустит хотя бы одно определение, может смело ставить крест на дальнейшем понимании науки, которую неспроста именуют царицей всех наук ». Естественно, после таких учительских слов затихают на задних партах непоседливые двоечники, втягивают головы в плечи унылые троечники, приободряются честные хорошисты и внутренне концентрируются примерные отличники. Шестиклассники, искренне желая понять новый предмет как можно лучше, возлагают огромные надежды на учителя – как на того, кто по определению разбирается в предмете больше, чем каждый из них.

При этом детское мышление не способно допустить мысль о том, что взрослый человек тоже способен на ошибку. Тем более, если взрослый, подобно описанному выше учителю, строг, выдержан, уверен в себе и говорит умные слова. Но на самом деле взрослые точно так же не застрахованы от ошибок, как и дети, в данном случае – от ошибочности своих суждений. Известны случаи (и я – первейший из них), когда дети всю среднюю и старшую школу ни бельмеса не смыслили в математике, ухитряясь кое-как вытягивать предмет на четвёрку – не иначе, как чудом, а выпускной экзамен сдавали на высший балл, за полгода изучив и поняв всё, что остальные проходили за несколько лет.

Бог – не математика, скажут мне. И добавят, что в случае с Богом пример шестиклашек и строгого учителя является, как минимум, несоответствующим теме обсуждения.

Бог – в том числе и математика, отвечу я. Поэтому пример как нельзя лучше подходит к данной теме. Шестиклассники – это современное человечество, заглядывающее в рот каждому, кто провозглашает что-то новое. Строгий учитель – это тот, кто берёт на себя дерзость (или смелость, или вольность, или обязанность, или компетентность) учить людей, как именно следует понимать и принимать Бога, как относиться к Нему, как любить Его, какими словами и как часто выражать эту любовь, в каком месте и с какими внешними атрибутами.

При этом хочется заострить внимание читателей на том, что под таким дерзновенным учителем отнюдь не подразумевается Церковь. Наша Церковь – Русская, Православная – это, скорее, стены школы и стены кабинета математики, в рамках которых действует упомянутый выше учитель. Я абсолютно искренне считаю, что Православная Церковь в своём непрестанном взаимодействии с Богом достаточно убедительна сама по себе, без бурных демагогий и ярых провозглашений, и способна внятно рассказать о Нём, даже не произнеся ни слова, – как те стены кабинета математики, на которых в изобилии вывешен методический материал: таблицы с формулами и графиками, а также портреты отцов-основателей математической науки.

Дерзновенный учитель в данном случае – это каждый из тех, кто провозгласил себя пророком, проповедником, мессией, спасителем, благодетелем, помазанником Божьим, вторым пришествием Христа, гласом Бога на земле, и так далее, и тому подобное.

Является такой, прости Господи, «спаситель», точнее, соизволяет вдруг открыть рот и сказать что-то, что начинается со слов «Покайтесь, люди, пока не поздно!», и всё – люди, что называется, «поплыли». Они тут же приходят в неописуемое восхищение, начинают ходить за «спасителем» по пятам, заглядывать ему в глаза, прислушиваться к его словам, согласно кивать – речь, боюсь, идёт уже не о разуме шестиклашек, а о разуме собаки, которая всё понимает, но ничего не говорит.

И всё бы было ничего – в конце концов, настоящее, истинное покаяние ещё никому, никогда и ни в чём не вредило, – если бы не аппетиты такого самопровозглашённого «спасителя», начинающие расти не по дням, а по часам. Как правило, аппетитов у «спасителей» много, и они достаточно разнообразны.

В первую очередь растут аппетиты финансовые, ибо ни один «спаситель» никого даром не спасает. Как, вы не знали, что спасение мира – это тяжкий труд? Между прочим, эта работа является гораздо более изнурительной, чем все президентские должности, вместе взятые! А если эта работа так тяжела, разве справедливо отказывать «спасителю» в оплате его нелёгкого труда по «спасению» мира? Конечно, несправедливо! Любой труд должен быть оплачен, и точка. По какому тарифу происходит оплата «спасительного» труда, спросите вы? По самопровозглашённому. Нигде, понимаете, ни в одном КЗОТе не прописано, сколько должен зарабатывать «спаситель», поэтому сколько скажет, столько и должен. Именно для этого и создаются многочисленные религиозные (а по сути – псевдорелигиозные ) объединения, общества, секты, группы и партии: их главная цель – заработать . При этом конечное назначение заработанных денег может быть абсолютно любым – от зарплаты самого «спасителя» до издания брошюр, расписывающих в красках будущую историю «спасения». Предметная разнонаправленность денежных трат отнюдь не отменяет сути возмездного оказания услуг , в данном случае услуг по «спасению» мира.

Далее у «спасителя» начинают расти аппетиты амбициозные: посмотрите, мол, кто стоит перед вами – сам «спаситель»! Амбиции толкают «спасителей» туда, где реализовываются такие стремления человека, как тщеславие, эгоцентризм, властолюбие, стяжательство и так далее. Если реализация человеческих амбиций происходит с именем Бога на устах, это позволяет «спасителю» с поистине громадным воодушевлением сметать на своём пути все преграды и препоны: создавать общественные ячейки имени себя, привлекать армии последователей, назначать учеников, прорываться к трибунам и к микрофону, и в конечном итоге стремиться к свержению всех, кто препятствует миссии «спасения».

Тем временем, пока «спаситель», он же строгий учитель, реализует свои весьма далёкие от учительских амбиции, а также пытается путём повышения своего материального благосостояния «спастись» сам, человечество, они же детки-шестиклашки, оставшись безо всякого надзора, творят, что хотят.

Родители начинающих активно взрослеть детей меня поймут: подростки под присмотром и подростки без присмотра – это две большие разницы. И если школа во время урока напоминает собой некий сказочный Наукоград, то на перемене она превращается в дикие прерии, населённые неприрученными неандертальцами и необъезженными мустангами.