Ольга Панкова - Азбука современной философии. Часть 1

– А в тот момент, Господи, в момент организованного Тобою разгула стихий, Ты всё это осознавал?

– Конечно, осознавал. Поэтому и держал Себя в руках из последних сил. Но разумные доводы для Моего Самоуспокоения кончались один за другим.

– Судя по тому, Господи, что живы и мы, и Ты, и планета, нашёлся какой-то очень весомый довод, который смог удержать Тебя от последнего шага. Довод, который Тебя успокоил, утихомирил и умиротворил.

– Это был не довод. Это была Любовь. Она пришла ко Мне безо всякого предупреждения, незаметно и бесшумно. Я некоторое время Её не замечал – продолжал метать камни и ещё что-то делал… не помню… наверно, слишком увлёкся созданием смерчей, бурь и ураганов. А Она стояла рядом, смотрела на Меня и тихо плакала. Потом сказала: «Ничего не бойся. Я пришла к Тебе, и теперь всё будет хорошо».

– Слава Богу, что Она так вовремя к Тебе пришла – ведь фактически Она спасла и мир, и Тебя Самого. Скажи, Господи, а Твоя Любовь и сейчас с Тобой?

– Да, с тех самых пор Она не покидала Меня ни на миг. В данный момент мы неразлучны и едины; мы с Ней – одно целое.

А тогда Моя Любовь подсказала Мне, что Адам и Ева – всего лишь дети, что надо дать им вырасти, что нужно набраться терпения и подождать. Она твердила Мне это раз за разом, снова и снова – до тех пор, пока Я не поверил Её словам и не доверился Ей целиком. Она даже убедила Меня остановить Моё повсеместное планетное разрушение.

– А как Она смогла это сделать?

– Она сказала, что всё на свете содержит малую толику Моей Энергии – абсолютно всё. И поэтому каждая песчинка, или гора, или капля, или океан ощущают всё то же самое, что ощущаю и Я. Они одновременно и сочувствуют Мне, и любят Меня, и боятся Меня, и просят их не разрушать. Я прислушался – и правда, именно об этом твердил Мне каждый треснутый камень и каждая грозовая туча. Вот так, мало-помалу, незаметно и постепенно, Я успокоился Сам и успокоил планету. И уже в абсолютном спокойствии и поддерживаемый Моей Любовью, Я приступил к вразумлению первых людей.

В первую очередь Я всеми силами попытался побороть их боязнь Меня. Так как страх является порождением разума, его гнусным и удушающим фантомом, Я в первую очередь старался повлиять на Адама – и как на Моё первичное Творение, и как на более умелого, чем Ева, обладателя собственной системы мышления.

Вижу, например, как Ева отошла от Адама в сторону, оставив его в одиночестве, и спрашиваю: «Адам, ты где?» Молчит. «Почему не отвечаешь Мне?» Молчит, а у самого уже поджилки затряслись. Такое впечатление, что ожидает, будто Я с минуты на минуту прибью его на месте! Главное – за что, почему? Этими вопросами он не задаётся. Тогда начинаю спрашивать Я: «Почему боишься Меня?» А Сам размышляю: «Вряд ли они догадались, на кого был направлен Мой гнев, но они наверняка могли что-то почувствовать. Планету мощно лихорадило – естественно, что в таких условиях они непрерывно опасались за свою жизнь. Немудрено, что им теперь всюду мерещатся чудовища. Собственно, положа руку на сердце, Я и есть самое страшное из всех чудовищ – то чудовище, которого просто необходимо бояться!»

– Боже, немедленно перестань говорить ерунду! Ну, какое Ты чудовище, ей-богу? Ты… Ты… Ты классный!

– Ещё скажи – клёвый.

– Да вообще зачётный!

– Спасибо.

– А почему, интересно мне знать, молчит Твоя Любовь? Неужели Она не может как-то Тебя приободрить?

– Она приободряет Меня непрерывно. И не только приободряет, но и заставляет каяться в неблаговидных мыслях, словах, делах и поступках.

– Какая молодчина! Господи, а можешь чуть подробнее описать Твою Любовь? Какая Она?

– Она – Чудо, Красота, Совершенство и Счастье. Знаешь, чтобы описать все достоинства Моей Любви, не хватит всех книг на свете, включая Библию и Голубиную книгу.

– А Твоя Любовь – это Дух?

– Она – Святой Дух.

– А-а-а, так это Она упоминается в словах молитвы «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа?» Отец – это Ты, Сын – это Иисус Христос, в Святой Дух – это Твоя Божественная Любовь?

– Совершенно верно.

– Вот это да! Как же, оказывается, всё просто – и вместе с тем, как бесконечно совершенно.

– У Меня всегда так.

Возвращаемся к Адаму и Еве?

– Да, конечно.

– Мы остановились на том, что Я, мысленно раскаявшись, задаю Адаму спокойный, мирный, а главное, наводящий на размышление вопрос: «Почему боишься Меня?» Адам в ответ начинает лепетать что-то про Еву: мол, они с ней где-то по саду гуляли, какого-то жучка увидали, тот их покусал… При этом он не забывает продемонстрировать Мне свой покусанный палец – как будто Я и без того не знаю, где они ходили, что видели и кто на них покушался. Да, жучок-то их покусал, по-детски лопочет Мне Адам, и тут-то они с Евой догадались, что жучка надо бояться, а заодно с жучком и Меня, потому что Я – большой-пребольшой! а теперь Ева ушла, а он сидит и ждёт, когда она вернётся, пока же рассматривает травинки, но жучков уже не трогает…

Речь Адама, равно как и его мышление, выглядела почти бессвязным бормотанием, но зато его страх – страх передо Мной – был уже чётким, явным и очень осязаемым. Он был уже сформировавшимся, этот страх, если не сказать – осмысленным. Моя Любовь с огромным сожалением подтвердила Мне этот факт.

– Да-а-а… Адам догоняет и перегоняет Еву, взлетев в моём антирейтинге на самую верхнюю строчку. Боже Мой! И об этом существе мы говорим как о первом мужчине?!

– Строго говоря, Адама нельзя считать мужчиной в полном смысле этого слова. Правильнее будет считать его человеком, ставшим мужским прообразом. Адам не был мужчиной потому, что не прошёл ещё тех земных испытаний, которые закалили, воспитали, сделали его таковым.

– Подожди-ка, подожди-ка, Господи, давай разберёмся. По Библии Ты дал Адаму жену и помощницу. С Евиной помощью мы разобрались: уж помогла, так помогла! Но это ладно, как говорится: «Каков поп, таков и приход». Но что означает слово «жена»? Это снова условная категория или на этот раз уже реальная? Другими словами, были ли у Адама и Евы отношения?

– Были.

– Супружеские?

– Да.

– Тогда о каком прообразе может идти речь? Значит, на познание собственной жены у Адама хватило и мужской силы, и мужского соображения, а когда настал черёд защитить её перед лицом превосходящей силы, так он сразу же прообразом прикинулся. Удобно, не правда ли? Очень «по-мужски». Трус несчастный – вот он кто! И образно, и прообразно, и по-настоящему. А что, скажи мне, по этому поводу говорит Твоя Любовь?