Александр Шестун - Непокорный арестант: от «Кащенко» до «Бутырки». Часть 2

– Гони!

При этом нападавший успел выстрелить, и заряд смазал меня по уху. Ожог, кровь, лохмотья кожи – всё неважно, уносим ноги. Вернее, колёса. Попутно сбиваем парочку отморозков в масках. Не насмерть, разумеется. Едва оторвавшись от погони, поехали собирать друзей и вернулись на место происшествия – разобраться. Конечно же, там было пусто, шакалы смылись.

Я довольно долго жил по разным квартирам, постоянно носил с собой оружие, очень тщательно проверял подъезд, прежде чем войти, и собственную машину, прежде чем в неё сесть. Дискутировал с некоторыми из бандитов о смысле жизни. Вывернутая какая-то у них философия, но интересно. Добрались аж до Ницше.

– Странный вы народ, – говорю. – Как не поймёте: ваши сила и могущество временны. Вот увидите, через несколько лет милиция и чиновники у вас очень многое отберут.

Я понимал это уже тогда…

* * *

Во время моего сотрудничества с Мареевым был у нас могучий план – поработать в Голландии. Но тандем наш распался, идея не осуществилась. Правда, за границу мы с ним всё же съездили – за машиной. В России явно что-то назревало, и деньги необходимо было срочно куда-то вложить. Первое, что приходило в голову, – купить классную машину. Поехали в Бельгию.

Авто приобрели без помех, но уже на обратном пути, в самом конце тура, я умудрился свернуть не на ту дорогу, и мы потеряли нашу колонну. Мало того, мы с Димкой ещё и друг друга потеряли. Договорились встретиться на голландско-немецкой границе. Он же посчитал, что мы встречаемся на бельгийско-голландской. В итоге разминулись. С этого момента вся поездка пошла наперекос.

Страшного-то, собственно, ничего не произошло. Раз не получилось встретиться, нужно добираться поодиночке. Выехал из Бельгии, проехал в Голландию. Усталость накопилась дикая, решил немного отдохнуть. Остановился на трассе и попытался заснуть, но отдыха не получилось – попал под облаву.

При проверке документов выяснилось, что транзитный номер машины чему-то там не соответствует, мне светит штраф в тысячу долларов. Откуда у меня такие деньги на штраф? Понятно, отказался платить. Тогда патруль вызвал спецмашину, и мой только что купленный «опель», зацепив манипуляторами, увезли в неизвестном направлении.

Я кричал, ругался. И по-русски, и по-английски. Цеплялся за своё имущество. Меня арестовали, отвезли в участок и посадили в камеру. До пяти утра сидел в обезьяннике, после чего меня выпустили и вновь напомнили о необходимости заплатить штраф.

На улице холодно и промозгло, октябрь и в Германии не самый тёплый месяц, а я в одной рубашке. Забрался в какой-то грузовик, укрылся промасленной ветошью и стал дожидаться рассвета. Рассвело. Пришёл в ту контору, где была моя машина. Оказывается, я должен был вновь платить деньги: и за хранение транспорта, и за новый техосмотр. Заплатил. Пошёл в полицейский участок, аналог ГАИ, выправлять документы, и от услышанного пришёл в неописуемую ярость – с меня снова решили получить наличные. Понять, чего я хочу, никто не мог, поэтому привели какого-то переводчика. Впрочем, это они его называли переводчиком, а на самом деле старый бюргер, побывавший когда-то в советском плену, который, кроме «ку́рка» и «я́йки», ничего вразумительного сказать не мог.

Я тем временем продолжал выходить из себя и пугать своим поведением добропорядочных немцев. Наконец, кому-то в голову пришла здравая мысль отвезти меня к русским эмигрантам, и долгожданное взаимопонимание было достигнуто. Поволжский немец (дай Бог ему здоровья!) успокоил меня, объяснил, что нужно сделать. По его совету я продал кое-какие вещи (кольцо, фотоаппарат) и набрал таким образом часть необходимой суммы. А недостающие деньги мне, как помощь бывшему соотечественнику, подарила эмигрантская община. Кроме того, добросердечные бывшие граждане бывшего Союза собрали мне в дорогу полную сумку продуктов. Вот так я выбрался из Германии.

Приключения, впрочем, на этом не закончились. В Бресте меня поджидали дорожные «пираты». Брестский таможенник, добрая душа, пытался отговорить меня от ночной дороги, но тщетно. После нескольких бессонных ночей, после беспардонного вымогательства немецкой полиции я чувствовал, что загрызу любого, кто ещё ко мне сунется с поборами. И поехал.

В городе, на центральном перекрёстке меня остановил милицейский патруль и убедил-таки не нарываться на дополнительные неприятности на ночном шоссе. До четырёх утра я проспал в машине у здания милиции, а когда рассвело, тронулся в путь. Подъехал к заправке, и вот они, голубчики! Стоят несколько качков возле потрёпанного жигуля «девятки» с тонированными стёклами, и ещё «шестёрка» какая-то рядом. Ну, думаю, нет, у этой заправки мне делать нечего. Просвистел мимо как торпеда. На спидометре – сто шестьдесят. Качки в машины и за мной.

«Шестёрка» сразу отстала, а «девятка» ничего, идёт. Слегка только на поворотах от меня отстаёт. И качки руками машут, мол, останавливайся. Ага, думаю, сейчас, вот только вспомню, где тормоза! Едва оторвался. У меня уж и лампочка на щитке зажглась, ещё немного и всё, встал бы мой «опель».

Вернулся в Серпухов и с удивлением узнал, что у Димки не было никаких приключений. Спокойно, не имея на руках даже прав на вождение, он пересёк несколько границ и благополучно добрался до Серпухова. Фантастическое везение!

Эта поездка в Германию на многое открыла мне глаза. В своё время, почти сразу после института, меня одолела идея-фикс уехать за рубеж на ПМЖ. Собирался в ЮАР, там давали неплохие «подъёмные». Если бы я не потерял паспорт, точно уехал бы. В ОВИРе всё было оформлено. Видимо, судьба отвела. А потом, после вот этого германо-бельгийского перекоса, насмотревшись на заплывших жирком от бестревожной жизни немцев, почувствовав их оскорбительно-презрительное отношение к русским, я понял, что никогда в жизни не соглашусь считать себя человеком второго сорта. Никогда не соглашусь вести сытое, спокойное существование иностранного плебея. Россию долго ещё будет носить по бурному морю экономических и политических преобразований, но по крайней мере здесь я чувствовал уважение.

* * *

В 1993 году в моей предпринимательской деятельности открылась страница импортов. Я тогда работал с французами и часто бывал в Москве на Краснопресненской набережной. Обгорелое здание правительства с разбитыми окнами, танки – всё это выглядело довольно мрачно. Разгон Ельциным Думы меня и моих знакомых не сильно опечалил. Мы не расценивали это как трагедию. Авторитет Ельцина был всё же достаточно силён, и мы целиком полагались на него. Депутатский бунт с Хасбулатовым во главе воспринимался нами как небольшой инцидент местного значения. Правда, декорации к нему произвели-таки на меня впечатление.