Владимир Попов - Книга холопа. Записки московского таксиста

Интересную картину я наблюдал, когда стоял в карауле на военном полигоне. Охранял я командный пункт, откуда начальство должно было наблюдать за учениями войск. Днем мотострелковые и танковые части отрабатывали наступление на позиции противника. На меня наступали орды узбеков с автоматами наперевес, а чуть позади них располагался командир взвода и пулеметный расчет – все русские. С флангов двигались танки Т-80, причем интересно, что когда они двигались на тебя – их практически не было слышно. Стоило им развернутся, как над округой раздавался грохот авиационных двигателей. Ведь на этих танках стояли именно газотурбинные двигатели.

Помимо пехоты из узбеков и таджиков, мне запомнились еще солдаты из Десантно-Штурмовых Бригад (ДШБ). Они хотя и выглядели как десантники и носили форму ВДВ, относились к сухопутным войскам и десантировались с вертолетов в ближайшем тылу противника. Они все были физически развитыми и высокими – разительно отличаясь от нас и тем более мотопехоты.

Главным нашим предназначением было расшифровка фотоснимков с высоты полета самолетов-разведчиков. Мы должны были выискивать и распознавать позиции тактического ядерного оружия в тылу у противника. Больше ни для чего мы не годились. Даже мотострелковый взвод мы бы не смогли заменить, так как были практически безоружны. АК-74 – это, конечно, не оружие в современном бою, а видимость. А ничего другого у нас и не было. К слову, стреляли мы из своего оружия за всю службу только два раза. Один раз в Учебке из АКМ, и второй раз в ГСВГ из АК-74. Если из АКМ я куда-то смог попасть, то из АК-74 я не наблюдал поражения цели.

Вскоре нашу часть передислоцировали в Арнштадт. Тут я с беспокойством увидел по телевизору, (в части работало кабельное телевидение, транслировавшее телепередачи из СССР) что в моем городе Коканде начались погромы турок-месхетинцев и в город введены воинские части. Вскоре после этих событий в ноябре 1988 года я демобилизовался из рядов СА.

В декабре 1991 распался Советский Союз. Для меня это было неприятное событие, так как родители жили в Узбекистане и мой дом тоже находился там. В принципе, я такой исход дела прогнозировал. Нас в Узбекистане считали колонизаторами и рано или поздно пришлось бы оттуда эвакуироваться. Уже в 1990 я поставил себе задачу – заработать денег и купить недвижимость в РФ для проживания. В это время перестала существовать советская цензура и начался книгоиздательский бум. Я увидел возможность заработать на продаже книг – ибо спрос на них был просто бешенный. Прежде всего, потому, что стала свободно издаваться эзотерическая литература, ранее запрещенная в СССР.

Но первые реальные деньги я заработал на газетах. В то время в Москве было множество оппозиционных демократических митингов, на которых соответствующие газеты разлетались целыми пачками. Так на одном из митингов сторонников Гдляна-Иванова мне удалось продать 1000 экз. одноименной газеты. Оптовая цена была 40 копеек, продал их за 1 рубль. Итого за час работы – 600 полновесных советских рублей (около $600 сегодня). В перерывах между митингами эти самые газеты я продавал прямо на Тверской улице у дома номер 4. К январю 1991 года у меня уже было 17000 рублей наличкой ,и я поехал в Новосибирск покупать себе дом. В то время за наличку квартиры еще не продавались, так как не были приватизированы. Единственный вариант быстро купить недвижку, это купить частный дом. Целый дом купить не удалось, так как цены начинались от 20000 руб. Пришлось покупать полдома в Заельцовском районе. Половина налички у меня была в крупных купюрах по 100 и 50 рублей. И вдруг 22 января 1991 года Михаил Горбачев подписал Указ «О прекращении приема к платежу денежных знаков Госбанка СССР достоинством 50 и 100 рублей образца 1961 года и ограничении выдачи наличных денег со вкладов граждан». О подписании Указа было сообщено в программе «Время», когда практически все финансовые учреждения и магазины уже были закрыты.

У меня возникла легкая паника, так как еще не успел совершить покупку дома. Пришлось обратиться в райисполком Кировского района г. Новосибирска, где мне пошли навстречу и дали разрешение на обмен купюр. Я облегченно вздохнул.

Год я работал на железной дороге, но после отпуска не захотел возвращаться на место старой работы. Я вернулся к торговле книгами. В Москве до этого я пробовал уже торговать книгами. Прямо на улице открывал пачки с детективами Чейза, фантастикой переводной и быстро все распродавал. Никаких разрешений и бумаг не требовалось. В Новосибирске у меня оставалось 10 пачек книги Хойера «Как делать бизнес в Европе». В свое время я их приобрел в магазине издательства «Прогресс» у станции метро Парк культуры по 15 руб., но не успел продать в Москве. Через год я их продал через книжные магазины Новосибирска по 25 рублей. Эти деньги послужили моим стартовым капиталом. Я самолетом вылетал в Москву за книгами, часть книг отправлял багажом, часть брал с собой в купе. Продавал я их сначала прямо на улице в Новосибирске, на площади Ленина. С наступлением зимы появились бандиты – сборщики дани для чиновников, выдававших разрешения на уличную торговлю. Бандюков я прогнал, и на следующей неделе мне отказали в продлении разрешения. Но, честно говоря, стоять зимой на улице с книгами – такая перспектива меня не вдохновляла. Иначе бы нашел бы способ договориться с бандитами.

Я стал продавать книги на оптовом рынке в ДК им Чкалова. В первое воскресенье продавал те книги, которые с собой в купе привозил. Во второе продавал то, что приходило мне по железной дороге почтово-багажным поездом. После этого на самолете снова прилетал в Москву за товаром. Практически вся эзотерическая литература, которая продавалась в 1992-94 годах на рынке у ДК Чкалова, прошла через мои руки.

К 1994 году стало ясно, что спрос на книги стал угасать, плюс появились сильные конкуренты, завозившие огромный ассортимент книг железнодорожными контейнерами. Надо было искать себе новое занятие. Я снял квартиру в Москве и стал издавать собственную газету «Эра России». Хотя первые два номера вышли еще в г.Новосибирске, регулярный выпуск я наладил только в Москве. Первые номера верстались на бумаге с помощью электронной печатной машинки «Ромашка». На ней я распечатывал полосы текста нужной ширины и клеил на бумажный макет. Логотип я делал на ксероксе, а заголовки я делал переводным самоклеющимся шрифтом – такой продавался в то время в канцтоварах. Иллюстрации вклеивал в макет на нужные места. Далее с макета фотоспособом делали печатные формы и я их отдавал в типографию Валерия Ивановича Скурлатова, известного политика в то время, лидера Российского народного фронта.