Андрей Ветер - Голоса. Книга вторая. История движения индеанистов

В 1998 году мы собрались с женой поехать в Америку, по приглашению её брата, который туда давно эмигрировал, официально как бы к нему в гости, а на самом деле – съездить к индейцам, по резервациям, да просто по святым местам нашего… индейского детства. И уже было всё полностью на мази; в Москве для нас уже даже Глеб Пауни где-то зарезервировал подешевле билеты до Нью-Йорка… Так в посольстве же на собеседовании не пустили в последний момент! Какой-то хмырь с физиономией святоши, выхолощенная америкосская крысообразная падла в золотых очёчках, посчитал, что мы не достойны посетить его сточную канаву для всяких отбросов со всего света, и прям-таки мечтаем у них там остаться, и навеки поселиться! Да чтоб ты провалился со своей вонючей Америкой, засунь её себе в задницу – нужна она нам была, жить там ещё среди вас… гнида бледнолицая. Это ты там не достоин жить! Мы там своих хотели повидать…

Очень потом Блэкфут матерился по этому поводу…

А теперь – мистическая история, о самом главном для меня. Индеанисты просто обожают такие магические происшествия – так слушайте. История про то, как меня священным образом отключили от индеанизма.

Шуток и преувеличений здесь не будет никаких – одна только голая правда; а уж поверить или нет – дело ваше.

Возлежали мы однажды с женой, пардон, на супружеском ложе, и болтали перед сном о всякой всячине. Абсолютно не об индеанизме, это уж точно – так, о разных мелочах, бытовых делах, и ни о чём другом вообще не помышляли… И вдруг оба разом услышали, что в углу комнаты довольно громко внезапно запел индеец, причём в сопровождении бубна! Мы быстро с ней переглянулись: ты тоже слышишь это??! Пение было абсолютно явным, ни о какой групповой галлюцинации и речи быть не могло.

Чтобы вот так, с бухты-барахты, без всякой предварительной психологической подготовки, и галлюцинация?.. Я ещё понимаю, идёт группа людей, скажем, по пещере, нервы напряжены, всем тревожно, все чего-то такого подсознательно ожидают, и вдруг что-то зашуршало и – бах! – что-то все разом увидели: групповая галлюцинация. Но чтобы у себя дома, в уютной постели, не ожидая вообще ничего, и даже близко не думая об индейцах…

Пение продолжалось не долго и не коротко – а ровно столько, чтобы мы успели всё, как следует, осознать и удостоверится: что это поёт именно пожилой индеец, в сопровождении бубна, ну или барабана. Песня была без слов, вернее, с типичным индейским: эйя, эйя, эйя, эйя… Причём не монотонным, а с разными человеческими интонациями и акцентами. То есть, именно песня, с определённой сложной мелодией, но без конкретных слов.

Мне ли не узнать с первых же звуков индейское пение? Я половину всего своего индеанизма именно и занимался индейскими песнями и музыкой, у меня скопилось много записей! Но такой записи у меня не было! Я все свои записи знал наперечёт, и чуть ли не наизусть.

А живу я на первом этаже, в крайней, угловой квартире дома – обычной кирпичной хрущёвки, и никаких соседей за стеной просто нет. Там уже улица. А наверху жила бабка – божий одуванчик – так что и там всё было чисто в этом смысле. И никакого магнитофона не стояло в углу, который мог бы сдуру вдруг сам собою включиться (да и я же говорю – не было у меня ничего подобного записано). Нет-нет, никаких объяснимых прозаических причин тут быть не могло.

Если честно, то было как-то жутковато… Ну, ладно, пообсуждали мы с женой немного это происшествие – что же это такое могло быть??? – и уснули.

А наутро просыпаюсь, и не могу понять – что-то со мной не то… Пока наконец вдруг отчётливо не осознал – у меня нет больше никаких мыслей и чувств об индейцах и индеанизме! Для меня это было что-то нереальное… Я вдруг кристально ясно осознал, что никогда в жизни не буду больше этим заниматься!

Сколько я себя вообще помню – просыпаешься, и сразу же в мыслях: сегодня надо сделать то-то, написать этому, отполировать палицу, закончить перевод… И вдруг – абсолютная свобода от всего этого! Никому ничего не должен – и в первую очередь самому себе!

Я – это только я, и никто другой, не индеец, и ни кто-то там ещё – а просто обычный я, с чистого листа, и всё; и вот это здесь – именно моя жизнь, а не чья-то там в прошлом.

Кто этого не почувствовал, не сможет меня понять – скажут, придуриваешься, темнишь… Или отмазку просто придумал, предал наши детские идеалы… Подался к бледнолицым собакам, променял нас на свои мирские интересы… Хочу сказать, что вовсе ни от чего я не закодировался, и индейцы мне по-прежнему интересны – но таким тихим-тихим, глубинным, спокойным интересом; и с прежними знакомыми индеанистами я тоже общаюсь – в основном, конечно, по Интернету. Но всё это уже без малейшего фанатизма и дрожи, ничего там уже не ёкает – и всем этим специально не занимаюсь, и впредь заниматься больше не намерен.

Первое время, я конечно, ждал, что индеанисты пришлют мне «чёрную метку» – ведь никто ещё просто так не выходил из индейской мафии без отступных – но как-то всё обошлось… Так, были кое-какие претензии по мелочам… Помню, объехал всех наших в последний раз с бутылкой «Зубровки» и спокойным заявлением, что больше этим заниматься не буду никогда. Принимали благую весть вроде спокойно, как бы с пониманием, но по глазам видел, что не верилось им…

Говорят, человек физически полностью меняется за 7 лет – до самого последнего атома, становится новеньким, как с иголочки. Возможно, я как раз эти самые 7 лет и провёл среди индеанистов – с 1992 по 1998 год, и вышел от них уже другим, полностью обновлённым.

Было небывалое ощущение ПОЛНОЙ СВОБОДЫ! И ощущение ОГРОМНОГО ОБЛЕГЧЕНИЯ! Как будто закончил, наконец, какое-то очень важное (и очень нужное, кому-то !) дело, избежать которого было абсолютно невозможно; ну, никак его иначе было не обойти – кроме как сделать его до конца.

У меня есть по этому поводу только два разумных объяснения:

1) что меня отключили от «индейского» эгрегора потому, то я сделал для него уже всё, что мог, что было в моих силах; выполнил все какие-то, неведомые даже мне самому, задачи.

2) что меня отключили (от него же) потому, что с меня, как с козла молока – всё равно не было никакого толку.

Решайте сами. Я всё же склонен считать, что проходил по первой статье. Хотя бы потому, что эгрегор никогда просто так не отпускает своих «рабов». Раз уж в кого-то вцепился мёртвой хваткой (как, например, в меня в детстве) – то использует без пощады до самого упора, не зная жалости, заставляет работать на себя день и ночь. Такова его природа – любыми способами приумножать своё могущество. Мы были сами виноваты – открылись ему. Эгрегоры других общностей ведут себя точно так же, все одинаково отовсюду тянут всю энергию только на себя, в свою индивидуальную копилку информации и силы – такая у них задача. Этот эгрегор ещё нормальный попался, раз проводил вот так, можно сказать, с почётом, и с… музыкой. Есть и бесконечное множество эгрегоров других общностей, даже совсем нехороших – эгрегоры чего-нибудь вообще… жуткого. Поэтому ещё надо сказать спасибо, что подключили к эгрегору индейскому, а не… людоедскому.