Владимир Дараган - Российские этюды – 2

1. Разнорабочий на фабрике «Серп и Молот» в Пушкино. Надеюсь, что выкопанную мной канаву еще не засыпали.

2. Телефонист в Тарасовке. Недавно убедился, что установленные нами телефонные столбы еще стоят.

3. Помощник каменщика на стройке дома непонятного предназначения в Мытищах.

4. Рабочий на конвейере по сборке распределителей зажигания. Завод АТ-2 в Москве. Ужасные распределители мы делали.

5. Ремонт общежития в МФТИ. Я был главный на краскопульте.

6. Разнорабочий в совхозе. Пять раз. Специалист по сбору картошки, морковки и погрузке капусты.

7. Рабочий на овощной базе. Много раз. Мастер по погрузке и разгрузке арбузов.

8. Ловкий плотник на строительстве дач и ремонте домов (см. рассказ «Как я работал строителем» в книге «Однажды»).

9. Немножко автомеханик.

10. Ремонт компьютеров. Вызывали даже в другие города.

А также московский таксист, уборщик на стройках, фотограф, повар и т. д. Все остальное не работа, а ломание головы, тыкание в клавиши и переживания.

Псков хороший

Главный критерий интеллигентности города – праздник. Псков – прекрасен! Проехав город от Кремля до самых до окраин, не увидел ни одного пьяного. Вы только представьте: гаражи. А в них мужики прибивают полочки. Первого мая, вечером! Прибивают полочки! Представил наши гаражи в Пушкине. Вечером, Первого мая… Россия, что с тобой случилось!

Псковитяне чудесны. Их речь чиста и понятна. Без подвывертов и двойных смыслов. Говор московско-питерский, без диалекта. Я ожидал увидеть крутых и нахмуренных. Ведь недаром суровая княгиня Ольга из Пскова. Помните, как она отомстила древлянам за смерть князя Игоря? Но нет. Все, с кем я общался, были добродушны и отзывчивы.

Я не стану в стиле известного блогера делать серии «Псков плохой», «Псков хороший». Псков был для меня ожидаемым. Есть развалюхи, но рядом дома, которые украсили бы любую американскую деревню. А какие прекрасные пятиэтажки на окраинах. Зеленые дворы, спортплощадки. Девчонки на роликах, пацаны на великах. Я жил в таких дворах, где все знали друг друга, где все беды и радости были общими.

Гастарбайтеров не видел. Псковитяне без них обходятся. Кроссовки после прогулки пришлось мыть, но ведь Дараган везде грязь найдет.

Цвет радости

Недалеко от санатория стоит желтый жилой дом. Старый, но смотрится солидно. Три этажа, вокруг сосны, свежая трава.

Итальянцы рассказывали, что на зеленый свет светофора надо ехать быстро. На красный – ехать осторожно.

– А что для вас означает желтый свет?

– Ничего. Это просто цвет солнышка, цвет радости.

Люблю дома желтого цвета. Они яркие и радостные даже в непогоду. Нет пестрой безвкусицы, все строго и тепло. А если дом старый, основательный, с историей, то жить в нем не только радостно, но и спокойно. Ты всех знаешь, все знают тебя.

– Тебе нравится жить под прицелом десятков глаз? А как же личная жизнь?

– Эти дома не для личной жизни, а для отдыха после неё.

Печоры

Поехал на экскурсию в Псково-Печерский монастырь, что в Печорах. Экскурсовод рассказывает об истории монастыря, о колоколах, а я не могу уйти с места, где Иоанн Грозный отрубил голову игумену Корнилию за переписку с предателем князем Курбским. Голова покатилась вниз к Успенскому собору.

Суровы времена, когда правитель носит меч на поясе.

Пушкинские Горы и дом Довлатова

Экскурсии в Пушкинские Горы не предвидится. А ведь это почти главная цель поездки. И еще я хотел найти дом Михаила Ивановича, где жил Сергей Довлатов, когда он работал экскурсоводом в музее. Посмотреть на его окно, выходящее на юг, и на отдельный заколоченный вход. И на дом соседа, которого Михаил обещал раскулачить и сдать в чека, как батьку Махно. Туда экскурсий вообще нет. Нахожу местного экскурсовода с машиной. Ура, ему тоже интересен дом Михаила Ивановича. По дороге буду ему рассказывать содержание книги Довлатова «Заповедник».

***

Найти дом Довлатова непросто. В его книге он упоминает деревню Сосново, но такой деревни в окрестности Пушкинских Гор нет. Есть деревня Березино.

– Это единственная деревня с названием дерева, – рассуждали мы. – А писатели всегда хотят следы запутать.

Ура, угадали! Довлатов жил в этой деревне. Еще одна радость – в доме Михаила Ивановича жена Толика (еще один персонаж повести) сделала музей. Она жива, прекрасно себя чувствует, встречает нас у двери. Я еле говорю от изумления:

– Как же вам это удалось все сохранить?

– Да вот так сложилось. Вы заходите, там все, как было при Сергее.

– А как Толик?

– Жив Толик, Вспоминает Сергея. Говорит, что он нормальный мужик был, спокойный.

– А Михаил Иванович?

– Его звали Иван Федорович Васильев. Он пережил Довлатова на четыре года. Его жена Лизка (которая спали тихо, как гусеница) умерла всего два года назад. Вы заходите, заходите.

Зашли. Внутри все, как описывал Довлатов. На стене портреты Гагарина и Мао Дзе Дуна, утюг вместо гири у ходиков, у печки бензопила «Дружба».

– Ну да, ведь Михаил Иванович был «дружбистом.

В спальне писателя под кроватью дыра. Та самая, через которую собаки могли проникать в комнату. Стол, на нем пустые бутылки и граненый стакан – это уже добавили потом, для антуража. Соседний дом солиднее. Металлический забор, во дворе на столбе спутниковая антенна. Неподалеку от дома место для парковки. Там висят цитаты из книг Довлатова:

«Знаете, я столько читал о вреде алкоголя! Решил навсегда бросить… читать».

«Борька трезвый и Борька пьяный настолько разные люди, что они даже не знакомы между собой».

«Всем ясно, что у гениев должны быть знакомые. Но кто поверит, что его знакомый – гений?!»

Жена Толика машет нам рукой – приезжайте еще!

***

Приехали в Михайловское. Сначала цитата из «Заповедника»:

«– Тут все живет и дышит Пушкиным, – сказала Галя, – каждая веточка, каждая травинка. Так и ждешь, что он выйдет сейчас из-за поворота… Цилиндр, крылатка, знакомый профиль… Между тем из-за поворота вышел Леня Гурьянов, бывший университетский стукач».

Усадьба в Михайловском восстанавливалась с нуля несколько раз. Подлинными являются только веточки и травинки (см выше). В Михайловском и Тригорье прекрасно. Особенно сейчас, в мае, когда Сороть разлилась, превратив долину в веселую смесь голубого и зеленого. Березы над голубизной обозначили русскость пейзажа, а сосны, дубы и вязы парка создали тень, предлагая заняться воспоминаниями того, что ты никогда не видел. Долина Сороти была потом. Сначала мы с гидом остановились у верхнего пруда в парке.