Евгений Ткаченко - Эссе

В этой книге речь идет в основном о России и человеке в ней живущем. Последние тридцать лет коренное население страны, в основном русские, вымирают. Оставшиеся переселяются в крупные города, освобождая свои прекрасные земли. Только за последние десять лет с карты России исчезли 13300 населенных пунктов. Переселяющиеся к нам выходцы с Юго-востока и Украины никак не могут восполнить эти потери. Неуклонное падение государства началось после 1917-го года с уничтожения его культуры, православия – основной духовной составляющей, на которой держалось многонациональное государство и физического уничтожения зажиточного крестьянства, определенно бывшего хребтом России. Затем коммунистами была предана забвению история страны, то есть, участие в ее созидании русского народа и Православной церкви. Слово «русский» везде поменяли на «советский». Все эти действия привели к практическому уничтожению русской нации, служившей фундаментом государства.

Целый век у власти находятся политические силы, для которых здоровье и будущее страны вторичны. Коммунистическая власть Россию пыталась использовать для разжигания мировой революции и утверждения своей идеологии в других странах, а сегодняшняя использует ее в основном для личного обогащения.

Похоже, мы идем дорогой египтян. Египет существует, только вот коренных египтян в нем нет. Живут сегодня там арабы, которые в седьмом веке Египет завоевали. Правда, сравнивать Россию с Египтом не совсем корректно. Египетская цивилизация прожила все фазы своего развития, дожила до дряхлости, и завоевание ее – было естественной смертью. Мы государство относительно молодое, находимся почти на пике своего развития, и наша гибель будет совсем неестественной. Если в ближайшие десять лет мы не свернем с этой дороги, то процесс, возможно, станет необратимым, и лет через сто-двести мы будем фигурировать в учебниках истории вымершей цивилизацией, подобно Египту и Шумерам. К сожалению, положительные тенденции, связанные с нашим возвратом к вере предков и восстановлении культуры, идут очень медленно и пока не могу переломить общей негативной ситуации в стране.

Сегодня Россия в своих границах существует, по сути, неестественно, вопреки здравому смыслу. Наши границы сохраняются только благодаря ядерному щиту. Возможно, он помогает пока избежать третьей мировой войны, но власть, держась и опираясь на этот щит десятилетиями, силу государства видела и видит только в нем, а не в гражданах, не людях, населяющих его. Это одна из основных стратегических ошибок, ведущих Россию к разложению и упадку. Сегодня она ослабла настолько, что уже не в состоянии конкурировать с миром в области инноваций и даже качественно контролировать свои обширные территории. Слабость России может стать детонатором третьей мировой.

Сможет ли возродиться русский народ и занять то положение среди народов России, которое он исторически занимал? Сможет ли Россия подняться, стать, как и в былые годы, сильной и процветающей? На эти вопросы пытается ответить автор книги.

Когда-то давным-давно, когда я был еще студентом, летом, в июне, у нас всегда была сессия. А надо вам сказать, что в те времена лето было куда жарче, чем сейчас, и куда как продолжительнее. В Питере летом даже асфальт плавился. Да что там лето, каждый год тянулся-тянулся и никак не кончался, да и ступеньки в домах делались тогда не такими высокими. В общем, много чего за жизнь изменилось, однако муки этих летних сессий запомнились на всю жизнь и остались навсегда неизменными, видно, уже тогда были они запредельными и достигли потолка.

Солнце, пляж, девушки в мини, и почти все неотразимы, а тут сессия. Пытка изощренная. Отказаться абсолютно от всего было нереально, и в то же время невозможно было сдать сессию, не оградив себя хотя бы от части искушений. Как-то собралась нас группа студентов, человек семь, и единогласно приняли мы решение на время сессии отказаться, но только от девушек. Они всегда нас окружают, временно упущенное здесь можно наверстать, а лето в Питере такое короткое, что, казалось, отказаться от солнца – то же, что от самого лета. В общем, стали мы ездить за город, обычно на берег Невы. Ехали нагруженные конспектами и учебниками и как бы между делом никогда не забывали карты, конечно не топографические, а обычные, игральные. Бывало, правда нечасто, кто-то доставал на денек карты с эротическими картинками. Уже тогда по великому блату их достать было можно. Как только такая колода представала пред нашими очами и ее начинали тасовать, «все мешалось в доме Облонских». Тот, кто хронически выигрывал, помнил все карты, вышедшие из игры, и всегда знал, у кого что на руках, уже ничего не соображал и ничего не помнил, а сидел с улыбкой блаженного и радовался всему, и проигрышу тоже.

Понятно, что конспекты и учебники не открывались. Все это мы тащили для успокоения совести и в надежде, что ведь должна проснуться когда-то здоровая сила внутри и заставить нас открыть конспекты. Оказалось, здесь мы серьезно заблуждались. Или силы этой здоровой внутри никого из нас не было, или ничего она нам не должна. Но только никто за все времена ничего не открыл, зато тренировались физически, таская груз науки туда и обратно.

Получается уж очень длинное вступление и всего-то ради одного маленького фрагмента, правда важного, поскольку запомнился он на всю жизнь.

Однажды, очередной раз окунувшись в Неве, сидим на солнцепеке, сохнем, раздаем карты, а мимо нас проходит пара мужчин в плавках и с бутылками дефицитного «Рижского» пива в руках. На мгновение они отвлекли наше внимание не только вожделенным пивом и тем, что неожиданно появились в нашем достаточно безлюдном уголке, а в основном контрастом своих деформированных возрастом тел по сравнению с нашими, такими молодыми и упругими. Было им, может, чуть больше пятидесяти, один лысый, другой седой. Отошли от нас метров на двадцать, сели на травку в тени кустика и занялись своим пивом. У нас получилась неожиданная пауза, а раздающий положил колоду на одеяло, не раздав до конца. По лицам всех пробежала волна грусти, что ли. Один из нас вдруг сказал:

– А стоит ли, мужики, доживать до таких лет? Разве там может быть жизнь? Дожить до пятидесяти, а там или в петлю, или на дуло пистолета.

Мы хором согласились. Оказалось, в эту короткую невольную паузу все подумали об одном и том же.

Пролетели годы, много лет. Вот сижу, пишу эти строки. Те мужики с пивом кажутся мальчишками, ведь я сейчас старше их лет на десять. Хочется ли мне залезть в петлю или лечь на дуло? Да упаси Господи, совсем наоборот.