Евгений Ткаченко - Эссе

Значительная часть мужчин нашего городка были заключенными этого лагеря. На входных воротах висел транспарант «Светский Союз – самое демократичное государство в мире». Пожалуй, это не менее цинично, чем фашистский лозунг на входных воротах Освенцима «Труд освобождает». Они были все такие разные, но иногда встречались и много лет с особым доверием относились друг к другу, пока смерть по очереди не забрала их. Удивительно, но смерть не торопилась их забирать. Ощущение, что каждому Господь подарил качественных детей, да еще и добавил годы жизни в компенсацию за неправедные унижения после войны, их героизм и терпимость. Так случилось, что им по разным причинам не удалось выполнить приказ Сталина – пустить последнюю пулю себе в лоб. Не выполнивших приказ вождя оказалось почти шесть миллионов, и страшно подумать о последствиях в случае выполнения его. Ведь в результате больше двух миллионов вернулись живыми и родили не менее четырех миллионов детей, выросших в полных семьях. Может, это как раз то место, куда Бог не пустил беса, и возможно, именно благодаря этому Россия еще держится, а может, как раз это поможет ей возродиться в былой красоте и могуществе?

Мы, их дети, дружили. Отцы наши не были добренькими, скорее суровыми, но для нас были самыми лучшими дядьками на свете. Были они спокойными, сильными, трудолюбивыми, неприхотливыми, а самое главное – порядочными и честными. Мы не сомневались, что наши отцы владеют каким-то важным сокровенным знанием. Ждали, что придет время, и они поделятся с нами. В период же ожидания доказывали, что как мужики мы тоже чего-то стоим. Когда они ушли, стало ясно, что время пришло, и сокровенной оказалась эта невольная провокация нас на доказательства. А еще их уход заставил внимательно посмотреть на их жизненный путь, на судьбу каждого из них, да и на свою тоже. Стало понятно, почему так трудно мы, россияне, живем, почему с завидным упорством наступаем на одни и те же грабли. Мало, мало правды в жизни нашей! Живем в постоянной чреде каких-то кривых перемен, и то, что осталось позади, никак не хочет фиксироваться и стабилизироваться, а тоже все меняется и меняется. К счастью, сейчас в этом изменении начинают проступать контуры правды. Словно бы под ногами стали появляться маленькие островки, и идти по болоту вперед можно увереннее.

Очевидно, что объединяет нас общая история и общая судьба. У каждого есть еще и своя личная история, связанная с малой родиной, с местом, где родился и вырос. Время прошлое своей идеологией сильно искривило историю общую и так трансформировало у всех личную, что понимание многого приходит только в зрелые годы. Приходит вместе с той правдой, которую открывает время.

Вот и мне, чтобы осознать, в каком удивительном месте родился, пришлось дожить почти до пятидесяти лет. А родился я на левом берегу Невы в рабочем поселке Невдубстрой, расположенном между Синявинскими высотами и Невским пятачком. От поселка всего восемь километров до легендарной крепости Орешек, что находится рядом с не менее известным городом Шлиссельбургом. Во времена моего детства и юности место это было очень неприглядным. Поселок окружали воронки, траншеи и маленькие холмики со скромными пирамидальными памятниками с красной звездочкой наверху. Мы, дети, воспринимали это как естественную часть окружающей нас природы, почти как кусты. Деревья же расти не хотели. Должно быть, земля, израненная бомбами и снарядами, опаленная порохом, перенасыщенная железом и человеческим прахом, была не в состоянии вскормить дерево. Болела она; долго болела – больше тридцати лет. В эпицентре боев, на пятачке, не поправилась и до сего дня. Подумать только! Целых три года война непрерывно убивала людей, уродовала землю, леса и берега Невы.

Добыча поисковиков

В этот, теперь почти лунный пейзаж, с обилием кратеров в виде воронок от снарядов и бомб, неплохо вписывалась электростанция, похожая на громадный страшный темно-серый крейсер, надрывавшийся и чадящий черным дымом изо всех своих восьми высоченных труб, в тщетной попытке плыть по суше

Рубежный камень на Невском Пятачке

Только после того как электростанция сожрала почти весь торф с окрестных болот и ее остановили, а земля поправилась и стала вскармливать деревья, открылась удивительная красота места моего рождения. В это же время стало известно количество погибших в наших краях и то, что пятачок – печальный рекордсмен по числу сложивших головы солдат на единицу площади. На каждый квадратный метр его приходится семнадцать жизней.

Пришло понимание, что я родился и жил в центре громадного кладбища, на котором лежит больше полумиллиона наших и тысяч двести немцев. И еще понимание того, что народ после четырех лет страшной войны жил и выживал здесь только потому, что не вспоминал об этой войне, не думал, не говорил о ней и старался не видеть ее следов. Работал инстинкт самосохранения, и память не желала возвращаться в ужасное прошлое. Я дожил до совершеннолетия, а о войне мне за это время рассказали только два человека, хотя все окружающие меня были ее участниками.

Никакое человеческое общество не может жить без власти. Власть есть в семье, в роде, в племени, в нации, в государстве и всегда имеет в своем распоряжении средства принуждения.

Государственная власть конструируется тремя способами – наследованием, избранием и захватом: монархия, республика, диктатура. Республика и диктатура предполагают борьбу за власть – демократическую в первом случае и кровавую во втором. Избрание и захват власти – рационалистические способы. Наследственная власть – власть с позиции общепринятой материалистической случайна и бесспорна, как и бесспорна случайность рождения.

Сначала о ней, о власти, в общем. Каким бы способом не была сконструирована государственная власть, внутри каждой существует три традиционных вида власти; духовная, государственная, в случае диктатуры подменяемая властью диктатора, и капитала. Сегодня конкуренцию им составляет власть информационная. Государственная власть, как правило, делится на законодательную и исполнительную. Здоровье и перспективность государства зависят в основном от того, как эти власти выстроены, и какова их зависимость друг от друга. Понятно, что хорошо, когда власть государственная зависит от власти духовной и плохо когда наоборот, или, когда она зависит от капитала. И еще одно очень важное обстоятельство – для каждого народа существует своя идеальная власть. Идеальной она может быть названа только тогда, когда полностью соответствует состоянию или зрелости народа, которым управляет. А еще государственный строй зависит от психологии народа или по-другому от его характера.