Сергей Емельянов - Российская интеллигенция, новые элиты и нравственное лидерство. Социально-этические этюды

Лауреат Нобелевской премии (за работы по физиологии пищеварения) И.П. Павлов в апреле – мае 1918 г. прочел три лекции под общим названием «Об уме вообще, о русском уме в частности». В одной из лекций высокий авторитет почти не отклонялся от хрестоматийного слога и сказал следующее: «…я думаю, что то, о чем стоит говорить и характеризовать, то, что имеет значение, определяя суть будущего, – это, конечно, есть ум интеллигентский. И его характеристика интересна, его свойства важны. Мне кажется, что то, что произошло сейчас в России (революция – С.Е.), есть, безусловно, дело интеллигентского ума, массы же сыграли совершенно пассивную роль, они восприняли то движение, по которому ее направляла интеллигенция (курсив наш – С.Е.). Отказываться от этого, я полагаю, было бы несправедливо, недостойно».

В кризисные моменты воображение бывает важнее знания и взмахи крыльев поэтического гения возбуждают синдром откровения. Икона Серебряного века А.А. Блок называл буржуазных интеллигентов фармацевтами в ночной аптеке. В поэме «Двенадцать» место Христа ожидаемо занимает Люцифер. Его двенадцать апостолов-красногвардейцев, залитых кровью – это восстановление Люцифера в его правах. Легче всего в образе Христа увидеть оправдание кровавой державности революции. «Стихи о прекрасной даме» – это белая акварель, а «Двенадцать» – огонь пожарищ и человеческая кровь.

Видимо, не зря гимн Российской империи начинался со слов «Боже, царя храни». Отрекшийся под давлением элиты последний царь династии Романовых Николай-второй был расстрелян при отягощающих обстоятельствах вместе с красивой и дружной семьей в ночь с 16 на 17 июля 1918 года. За справедливость были пролиты миллионы баррелей крови. Скорее всего, социализм с комиссаро-державием имеет религиозно-эсхатологические источники.

В 1922 г. от Р.Х. некоторым сверх-конфессиональным мыслителям повезло с билетами на «философский пароход». В рамках борьбы с инакомыслием два немецких пассажирских судна Oberbürgermeister Haken (29–30 сентября 1922 года) и Preussen (16–17 ноября 1922 года), доставили из Петрограда в Штеттин (Германия) полторы роты интеллигенции, включая многих известных философов и писателей.

Философ-эмигрант Н.А. Бердяев только телом переехал на Запад и не соглашался с К. Марксом в том, что душевный тип пролетария есть явление более высокого качества по отношению к аристократии. Пролетарское сознание возводит обиду, зависть и месть в добродетели грядущего человека. Оно видит освобождение в бунте и восстании.

В «Философии неравенства» обосновывается тезис о значении крови, наследственности и расового социального отбора в формировании аристократии. Личность кристаллизуется на органической почве. Отрицание данного феномена в образовании душевно-физического типа есть одно из самых больших заблуждений абстрактной этики (почти апокрифическая цитата без кавычек).

Русские масоны в эмиграции иногда ходили гулять с ума и могли влиять только друг на друга, а не на политику Ленина, а затем Сталина.

В соответствии с идеологической линейкой после русской революции от интеллигенции требовали обязательно-ритуальных плевков в сторону Церкви. Согласно учению классиков о классах, интеллигенция как «вершина айсберга человеческого духа» могла быть только слоем. В советском обществе понятия «интеллигенция» как анкетного термина не существовало, однако в зависимости от контекста могли быть совпадения с понятием «служащие», или «работники умственного труда», или «профессионалы».

Объективно-субъективные обстоятельства изменили жизнь и криминального сообщества. Профессиональные жертвы Уголовного кодекса объединились в жесткую корпорацию и «чисто конкретно» выработали изощренную систему преступной деятельности. Наиболее организованная часть ветеранов воровского движения возглавила уголовный мир и стала именовать себя «воры в законе».

Очень ценная для Истории интеллигенция настойчиво искала опору для подлинности и предписывала себе повышенный уровень моральной озабоченности. К началу лохматых 70-х годов интеллигентский салон совершенно определенно считал, что «ум, честь и совесть эпохи» – это не партия, а интеллигенция. Если гробовщиком капитализма оказался пролетариат, то подобную функцию по отношению к социализму выполнила интеллигенция. Произошла рокировка идеалов Святой Софии и коммунизма.

Пишут и говорят, что объектом изучения этики является нравственность. Она регулирует сознание и поведение человека во всех сферах и зонах жизни – в труде, семье, политике, в связях с природой и другими народами. Безусловно-положительное содержание всех поступков утверждается таким ценностным представлением, как идеал. Нравственность форматирует человеческую личность и ее самосознание.

Есть глубоко-сакральный смысл в схожести звукорядов: «нравственность», «управление», «право», «правда», «правый», «справедливость», «равный» и, быть может, «раввин». Управлять должны нравственные люди, а «нравственность есть правда» [14] Слово «правда» иногда хочется поднять до большой буквы – «Правда» и подсознательно связать с газетно-политическими событиями. .

Обычно различают закон и правду. Если закон – это формально-процессуальный подход к проблеме, то правду и справедливость нельзя кодифицировать. Торжество закона противоречит русскому тезису о том, что обо всем можно договориться и жить по «понятиям».

Термин «этика» этимологически восходит к древнегреческому слову «ethos», которое первоначально (в частности, еще в «Илиаде» Гомера) обозначало местопребывание и совместное жилище. Впоследствии данный термин регулярно приобретал обновленные значения: обычай, характер, образ мыслей.

Древний, но не ветхий Аристотель оттолкнулся от значения этоса как характера и образовал прилагательное ethicos (этический) для обозначения особого класса человеческих добродетелей – мужества, умеренности и др. Науку, изучающую положительные нравственные свойства характера, много-талантливый ученик Платона назвал существительным «ethica» (этика), которое встречается в названии его сочинений («Никомахова этика», «Эвдемова этика»).

Исторически и географически слово «этика» звучит рефреном на римской почве. Приблизительным латинским аналогом слова ethos является термин mos, множественное число mores – «нравы» («добрые нравы», «исправление нравов»). Еще одно значение mos – «закон», «правило», «предписание» – также обычно трактуется в специфически-моральном смысле.

Однако в более широком и глубоком ракурсе mos – это «обычай», «образ действий», «поведение», а также «мода», «характер». Кроме того, на еще более высоком уровне абстракции – «свойство», «качество» (in morem или ad morem – как «свойственно», «наподобие»).