Газета Литературы - День Литературы 149 (1 2008)

А.Проханов пишет о конкретном холмотворении и о святом обрядовом таинстве вообще. Ведь и сам автор, выходит, составляет холм из собственных книг и изданий, и они источают свечение вокруг себя, устремляясь ввысь. Обрядом холмотворения он утверждает мистериально доверительный обмен энергиями со сферой высшего разума.

Мистериальный реализм — так можно назвать, наконец, уже достаточно оформленное в общественном сознании представление о реалистическом методе Проханова.

И это вполне актуально, это в русле современного пирамидально направленного ввысь нового мышления. В последнее время просачивается апокалиптически тревожная информация, что американские "полярные станции" на Аляске и в Норвегии воздействуют лучами на ионосферу, вызывая ответное возмущение живого космоса, и, я так думаю, биоэнергетического поля Земли, её небесной ноосферы (разум-сферы). Возможно, это и влечёт за собой зачастившие наводнения и торнадо, вулканические извержения и землетрясения, циклоны и цунами, тектонические сдвиги и геофизические изменения.

В подтексте "Холма" именно это мною и прочитывается: не квантовыми или лазерными лучами целесообразно сейчас осуществлять позитивный обмен между Человеком и Вселенной, человечеством и ноосферой, а метафизически, молитвенно, духовно. Иначе можно очень сильно навредить, действительно, доведя планету до апокалиптического светопреставления.

Автор и в этом плане остаётся оптимистом. Вот только трагический финал, который он как бы предрекает самому себе, не хотелось бы идентифицировать с ним. Для того, чтобы подготовить читателя к нему, тема жизни и смерти в ходе повествования просветляется. Устами старика-духовидца из народа говорится так: "Думаешь, ты человеком стал? Дескать, родился, по земле ходишь, силу свою проверяешь, перед людьми гордишься? Ан нет, ты покуда в мамкином животе лежишь, сил от неё набираешься. А умер — вот и родился. Как умер, так, значит, на свет появился. Тогда и спрос с тебя".

Другой духовидец — современный волхв Водолей — выступает как хранитель живой воды: "Всё из воды вышло, и всё в воду уйдёт. Солнце — вода в огне. Звёзды — огонь в воде. Одни планеты — лёд. Другие — кипяток. Третьи — горячий пар", "Праведник своей жизнью искупает жизни злодеев, воду высвечивает. Он и есть Водосвет. Иначе говоря, Водосвят. Праведнику сокровенная вода открывается. От злодея же убегает, прячется глубоко".

Провидцы из народа, из провинции стали излюбленными персонажами у писателя. В них звучит наивная и глубокая народная мудрость, истина, открывшаяся и выраженная по наитию. И это придаёт немаловажный элемент художественности лучшим страницам его книг.

Даже информационные блоки у А.Проханова насыщаются художественной сочностью слова, а идеологемы обретают полнокровность, насыщаются жизненной силой.

И нет ни единого повода уличить автора в схематизме — то ли концептуальном, то ли сюжетном. Кстати, отдельными критиками такие попытки делались, к примеру, в отношении "Крейсеровой сонаты" или того же "Господина Гексогена". Не знаю почему, но и там и здесь мне по нраву, по душе пришёлся повествовательный порыв; сюжетные линии возникают естественно, спонтанно, ненатужно, герои вырисовываются, как из воздуха, легко и непринуждённо. А ведь речь идёт о сложнейших социально-политических и психологических коллизиях.

"Холм" не столь сюжетно разветвлён, он несколько проще, но по замыслу всё же сложнее. Здесь нет феерически фейерверочной или фантасмагорической составляющей, стремительных поворотов и лабиринтных ходов. Здесь соблюдены все признаки обрядового действа, дух не обременён лабиринтами, обозначены метафизические выходы из всевозможных тупиков.

И что очень важно. Следуя за словом автора, начинаешь верить, что социальное зло коренится не столько в государстве либо в религии, сколько в тех лидерах, которые преследуют сатанинские планы переустройства мира под свой ранжир — не во имя, Боже упаси, всеобщего счастья, светлого будущего или Русского рая, а ради личного обогащения и утверждения превосходства.

В этом смысле Сталин много чище современных либеральных проводников "общечеловеческих ценностей", опрокинувших множество рядовых граждан на самое дно социальной иерархии.

И если Немчуровы и иже с ними использовали социальные лифты для своего продвижения на самый верх, то народному большинству они оставили полуразрушенные лестницы. Патриотизм и гражданственность, честность и совестливость по их милости всё пуще становятся архаизмами и атавизмами, идёт вырождение лучших качеств русского национального характера, вымывание генофонда.

И только сильное государство способно восстановить иерархические лестницы, создавая доступ к ним для всех, а наиболее достойных — и к лифтам.

А.Проханов страстно и самоотверженно отражает демагогические вылазки и выпады теряющих власть "демократов", разваливших и разоривших державу. И его Последний солдат, трансформируясь в образе Коробейникова, не сдал "красную империю", хоть и воспринял Империю триколора. Смолоду Коробейников от тёти Кати усвоил уроки "имперского патриотизма, проверенного лагерем, разрушением родового уклада. Воспринял эту русскую терпимость к жестокому государству, прибегаю- щему к жестокости во имя сбережения империи". Как никому другому ему понятно, что от разрушения империй не выигрывает никто, ни прошлое наше, ни будущее, а только малая кучка дорвавшихся до власти, кто на этом наживает баснословные барыши, превращая страну в сырьевой придаток Запада.

Не оттого ли герой Проханова не может не признать и новое государство — хотя бы за то, что оно стало пресекать ниспровергателей святынь и создавать условия для храмотворения.

Пусть ещё не во всём последовательно, в современном обществе в этом направлении выстраивается верный вектор. Да, оно ещё оступается на безднах, образовавшихся от засилия рыночно-базарного либерализма. Его неотступно преследует опасность нового раскола, как на рубеже 80-90 годов советское государство.

А.Проханов пережил это время и правдиво отразил в своих публикациях и книгах. Тень этой опасности и сегодня сильно ощутима в его каждой новой вещи.

Однако, несмотря ни на что, прочитывая А.Проханова, отчётливо осознаёшь: эпоха может преломиться, как отрезанный ломоть, а духовный хлеб его книг всё равно останется. В них всегда будут заложены и закодированы те самые горсти земли, которые дают возрождение, как только к ним прикасаются новые искатели исторической истины, археологи — холмо-отворители и созидатели — холмотворители. А ведь весь народ наш в той или иной мере принадлежит к ним, пока сознательно соотносит себя со своими истоками и корнями.